Было немного обидно, что их пустили по ложному следу. Впрочем, маркиз ответит и за это. Вернее вскоре уже бывший маркиз. Они не будут говорить, что уже все знают, ну или почти все. Им надо услышать признание от него самого. Потому что признаться под пытками можно в чем угодно, как им сказала ее величество, лично спустившись устроить разнос. И они заставят Дельтея заговорить.

Скрипнули дверные петли и узника ввели в пыточную. Увидев скопление народа в помещении, маркиз судорожно сглотнул. Когда же он увидел разложенные на небольшом столике приспособления неизвестного ему назначения, то резко побледнел. Стражники, не обращая внимания на оторопь своего подопечного, бодро усадили мужчину в кресло, намертво пристегнув его руки к подлокотникам, затем схожим образом зафиксировали ноги, и, в завершение надели на голову железный обруч, привинченный к спинке. После чего развернулись и покинули камеру.

– А теперь поговорим, – усмехнулся один из дознавателей. Под маской этого видно не было, но голосом он искусно подчеркивал мимику.

– Но я уже все сказал, – глаза маркиза заметались, перебегая с одного человека на другого. – Я не хотел, меня заставили. Граф может быть убедительным.

– Да, – удивление дознавателя, казалось, было бесконечным. – А нам кажется, что вы нас обманули.

Он сделал знак своим коллегам. Двое приблизились к маркизу. Один взял черную полоску ткани и завязал Дельтею глаза. Последнее, что успел увидеть мужчина – как второй дознаватель поднял с подноса один из странных предметов.

– Итак, – еще раз произнес дознаватель, и теперь в голосе его звенел металл, – кто приказал вам устроить покушение на ее величество.

– Граф, – быстро произнес маркиз, впрочем, дознаватели между собой предпочитали называть его бывшим маркизом. – Граф Эстеритен.

– Врешь, – Дельтей ощутил холод металла. – Кто?

Несколько долгих минут камеру заполнял только дикий крик мужчины. Изредка он прерывался, чтобы тот мог сделать вздох, но потом продолжался снова. Но вот дознаватель сделал шаг назад.

– Кто? – прозвучал все тот же вопрос.

– Граф… – поскуливая, произнес Дельтей.

– Маркиз, – сталь в голосе дознавателя странным образом сочеталась с насмешкой, – вы понимаете, что у нас достаточно времени. Вы все равно скажете нам, даже если нам придется начать отрезать от вас куски. Не думайте, нам это не доставит такого уж удовольствия. Но мы попробуем. Сначала пальцы на руках. По фаланге, медленно, чтобы вы испытали всю прелесть такой вещи, как боль. Потом на ногах. Потом аккуратно начнем снимать с вас кожу, – казалось, голос вопрошающего звенел от предвкушения. – Вы будете живы, а мы будем рассматривать вас, изучать. Потом начнем отделять мышцы. Медленно, ведь нам некуда будет торопиться. И мы не дадим вам умереть. Вы будете жить до тех пор, пока не назовете имя нанимателя.

– Это граф, граф, – продолжал скулить бывший маркиз.

Дознаватель отступил назад, освобождая место для своих коллег. И камера вновь наполнился криками. В этот раз на размышление Дельтею дали куда больше времени, знакомя с разнообразными способами причинения боли. Мужчина пытался вырваться, но его тело было прочно зафиксировано. Он с ужасом ощущал, как его некогда ухоженные руки при помощи садистских приспособлений превращались в месиво из мяса, костей и крови.

– Я скажу, скажу, – наконец не выдержал маркиз. – Я все скажу, только прекратите. Прошу вас, я скажу.

– Кто? – вновь приблизился к нему дознаватель.

Анна-Виктория собиралась покинуть министерство и отправится на инспекцию строительных работ. После того, как были схвачены виновные в заговоре, Гильермо вернул охрану королевы в прежнее состояние. Единственное, на чем он настоял – чтобы окна кареты затянули кружевом, дабы никто не мог разглядеть королеву внутри. Девушку эти меры выводили из себя, но она предпочитала молчать.

– Ваше величество, – вошел в комнату лакей, – прибыл граф Эстеритен.

– Пусть проходит, – девушка собрала бумаги и передала их Андреасу. – Передашь это мастеру Шамилю. Остальное пусть решает сам. Главное – уложиться в эти сметы. Потом подходи в мой кабинет, у меня будет для тебя еще несколько заданий.

– Как прикажете, – Андреас поклонился и пошел на выход. В дверях он столкнулся с Филиппом. – Граф.

– Барон, – Филипп позволил себе слегка улыбнуться.

Мужчины раскланялись, после чего секретарь поспешил по своим делам, а граф прошел в комнату.

– Не ожидала увидеть тебя здесь, – улыбнулась ему девушка.

– Приехал пожелать тебе доброго утра, – не смог сдержать ответной улыбки Филипп. – А ты сегодня хорошо выглядишь.

– Спасибо, – королева покраснела. Все-таки она не привыкла к комплиментам. – Росита не дала вчера закончить дела, прогнала спать, – пожаловалась она на няньку.

– Можешь не верить, но меня вчера тоже прогнали в спальню, – после такой жалобы сдержать смех было не возможно. Королева и ее генерал-адмирал и наследник жалуются друг другу на деспотизм слуг. Скажи кому – не поверят.

– Ваше величество, карета подана, – вошел слуга, поклонился и тут же вышел.

– Все же, – поднимаясь, посмотрела на кузена девушка, – зачем ты здесь?

– Решил стать одним из твоих сопровождающих, – придержал перед Анной-Викторией дверь граф. Потом чуть приблизился к ней и прошептал, чтобы больше никто не услышал, – если кто-то осмелится устроить на тебя еще одно покушения, то сначала им придется устранить меня. Как-то не хочется отвечать за тех, кто, прикрываясь моим именем, решают свои проблемы.

– Думаю, долго тебе не придется работать моим конвойным, – поспешила обрадовать его королева. – Не думаю, что Дельтей будет молчать под пытками. Значит, сегодня нам должно стать известно имя настоящего заказчика.

– А что ты будешь делать потом? – поинтересовался Филипп. – Если заказчик не из Дельменгорста?

– Не знаю, – честно призналась девушка. – Я думала над этим, но пока не смогла ничего придумать. В том, что заказчик не наш, я даже не сомневаюсь. Дельменгорст лакомый кусок, и я могу назвать минимум одного соседа, который будет рад устранить нас обоих. Но ты же не сможешь каждый день сопровождать меня всюду.

– Если понадобится, – усмехнулся мужчина, – буду.

– Филипп… – голос девушки предательски дрогнул.

– Помнишь, накануне похорон твоего отца, ты просила меня не раскачивать лодку, в которой мы оказались? – после непродолжительной паузы заговорил мужчина. Анна-Виктория нашла в себе силы кивнуть. – Так вот, Эми, я все обдумал и решил, что ты права. Сейчас не время делить власть. Это не выгодно нам обоим. И мне в большей степени, чем тебе.

– Неожиданное признание, – удивилась девушка.

– Как-то не хочется, чтобы в народе меня считали твоим убийцей, – как можно равнодушнее произнес граф. – И я не буду скрывать, мне не хочется потом одному сидеть и разгребать все то, что скопилось за годы правления твоего отца. Можешь считать меня корыстным типом, перевалившим все на женские плечи.