– Кормят, – отчего-то улыбнулся граф, потянувшись за едой, – но ужасно. Хотя, полагаю, это тоже один из видов пытки.

Впрочем, увлекаться выпечкой, пусть и горячей, мужчина не стал. После второго пирожка он решительно вернул чашку на столик и вытер руки.

– Итак, что ты хотела?

– Для начала ознакомься с этим, – девушка протянула ему одну из бумаг. – Письмо от бывшего генерал-адмирала с просьбой об отставке.

– Бывшего? – Эстеритен быстро пробежал глазами текст. – Хочешь, чтобы я посоветовал тебе человека на его место?

– Нет, – девушка взяла в руки другую бумагу. – Я долго думала над этим вопросом, и пришла к выводу, что такой человек у меня есть. Правда, оставались некоторые вопросы, смогу ли я доверить ему столь ответственный пост или нет. Сегодня я окончательно убедилась, что мой выбор верен, – и Анна-Виктория протянула ему вторую бумагу.

– Эми… – мужчине хватило нескольких секунд, чтобы ознакомится с тремя строчками приказа. – Ты уверена?

– Полностью, – она чуть заметно улыбнулась. – Филипп, с этого дня ты новый генерал-адмирал Дельменгорста.

Филипп сидел за столом, просматривая переданные ему Анной-Викторией материалы по делу о покушении. Мелкий почерк секретарей показывал, как готовился заговор. Показания неудачливого убийцы, маркиза Дельтея, Иветт Хасин, военного министра, обслуги из его особняка, поместья, соратников по оружию – вот ведь куда забрались, слуг домов Дельтея и Хасин. Красным карандашом на обложку были вынесены имена Кайвина и Дельтея. Напротив первого немного неровным почерком, свидетельствовавшим, что девушка была явно зла, стояло слово исполнитель, напротив второго – наниматель. Места, указывавшие на вину самого Филиппа, были обведены карандашом и рядом стояли знаки вопроса.

Особо в этом плане выделялся лист опроса владельцев дома, из которого явствовало, что арендатором выступал дворецкий маркиза Дельтея. В опросе этот человек показал, что он поступил так по личной просьбе своего хозяина. А с какой целью – не его дело. Мало ли что в голову маркиза могло прийти. Может, вызвал жену с дочерью из провинции, а любовниц куда-то таскать надо, может родственники какие объявились. Ему не говорят, а он, зная характер маркиза, не спрашивает. Пусть хозяин не лучший, да где сейчас работу приличную найдешь. А у него мать больная, сестра вдовой осталась, трое племянников, младшему из которых нет и года. Надо их всех содержать. Даже эти мелочи дознаватели исправно фиксировали, на всякий случай.

Все опрошенные из особняка, поместья и гарнизона в один голос заявляли, что граф при них никаких крамольных мыслей не высказывал, разве что в отношении правителей Вастилианы, что не могло приравниваться к заговору в виду сложных отношений между странами. Впрочем, в своих людях Филипп не сомневался. Если бы даже он во весь голос орал, что убьет королеву, и на видном месте висели планы, к моменту появления дознавателей бумаги обратились бы золой в кухонной печи, а люди резко позабыли о крамоле, произносимой их хозяином.

Другое дело – слуги из домой Дельтея, фон Риспаньи и Хасин. Те вспоминали, чему изредка им доводилось быть свидетелями. Одна из горничных и вовсе в деталях поведала беседу Иветт с супругом за ужином. А камергер барона, насколько смог, поведал о разговорах своего хозяина с неизвестными людьми, приходивших к ним в дом. Пусть про самого графа никто из них ничего сказать не мог. Да, несколько раз его имя поминал маркиз, слуги баронессы подтвердили, что граф несколько раз наносил визиты к ним в дом и оставался наедине с женщиной несколько часов, а в отсутствие Хасина он провел две или три ночи в спальне его жены. Но чем граф и женщины занимались за закрытыми дверями – никто сказать не мог. Свечку не держали, а, судя по звукам, о политике разговоров не было.

При желании, всего этого хватало, чтобы лишить головы недовольного решением короля графа. Вот только юная королева не спешила устранять кузена. Напротив, девушка, во что бы то ни стало, решила докопаться до истины. Собственно, именно поэтому она приказала еще раз допросить маркиза Дельтея и установить, по чьему приказу он действовал. Судя по намекам, которые позволила себе Анна-Виктория в присутствии графа, маркизу предстоит выдержать основательный допрос с пристрастиями.

Закрыв папку Филипп отложил ее на край стола и задумался. Нет, он понимал, что ему повезло. Любой другой правитель, не колеблясь ни минуты, подписал бы ему смертный приговор. Эмилия знала, что он будет ждать удобного момента, для того, чтобы она или немного привела дела королевства в порядок или, наоборот, довела все до полного краха. Это знание могло подтолкнуть ее отдать приказ о казни. И никто из верных людей не успел бы прибыть в столицу.

А тут мало того, что королева приказала отпустить его. Новая должность, передавшая ему в руки не только полк, которым граф командовал на границе, но всю армию страны, все военные заведения. Фактически, под его начало ставился и военный министр, которого специально вызвали, чтобы сообщить эту новость. А где гарантии, что он не повернет обретенные способности на достижение своих целей?

Вот только сможет ли он теперь пойти против этой девочки? Весь день Филипп провел в ее кабинете, вникая в действительное положение в стране. Вырученные в результате аукциона средства были направлены на выплату жалованья военным, сельским врачам, учителям, государственным служащим – всем тем, кто раньше получал свои деньги по остаточному принципу. Все, что осталось, а это были ничтожные суммы, ушли в министерство. Теперь королева ждала пополнения казны налоговыми сборами. А еще были долги прежнего короля, которые необходимо было оплачивать, поскольку суммы росли от назначенных процентов.

Подозрения, возникшие после беседы с лакеем, отчасти проясненные военными министром, теперь и вовсе рассеялись. Перед Филиппом открылась печальная правда об истинном положении дел в стране. И все силы королевы были направлены на то, чтобы стабилизировать это положение, пока ситуация не вышла из-под контроля. Что девушка и делала, пользуясь народной любовью, пока была такая возможность.

Из министерства они ушли довольно поздно, и то когда Андреас намекнул, что пора отпускать стражу, а новоиспеченному генерал-адмиралу и вовсе не помешает отдохнуть после проведенных в тюрьме недель, причем начать отдых следовало с ванной. Впрочем, сам Филипп не чувствовал никакой усталости. Кофе и пирожки приободрили, а доставленный позднее обед и вовсе вернул былую работоспособность. Мужчина успел в общих чертах понять, какие обязанности легли на его плечи. Фактически, одним росчерком пера королева провела реорганизацию второго по значимости министерства страны, подчинив министра не только себе, но и командующему войсками.

Филипп придвинул к себе карту – уменьшенная копия той, что была в министерстве. Разница была лишь в том, что на министерской все укрепления были приколоты, а на его – нанесены карандашом. И в случае изменений, предстояло заводить новую карту. Впрочем, граф уже озаботился этим вопросом и приказал подготовить пару десятков копий. Кроме этого чертежники трудились над приграничными районами. Наиболее подробно требовалось прорисовать границу с Вастилианой.