Филипп надел сапоги, сюртук. После этого ему скрутили руки за спиной и основательно связали. Мужчина дернулся разок и понял, что освободиться без посторонней помощи у него не получится, как бы он ни старался. Впрочем, что толку от порванных веревок. Все равно он успел ослабеть от вынужденного поста. А злить стражу лишний раз – дело неблагодарное. В его же положении и вовсе глупое.

Стража вывела его в коридор и куда-то повела. Граф молчал, лихорадочно размышляя, что его ждет. Обвинение было сделано грамотно. Для того чтобы так называемый главный обвиняемый угодил на дыбу, требовалась малость – письменное согласие королевы. Еще несколько дней назад Филипп мог с полной уверенностью сказать, что этого никогда не будет, но кто знает, как повлияло на нее это покушение. Возможно, девушка не станет с ним церемониться, особенно, если Иветт расскажет обо всем, что уже был сделано. Этого достаточно, чтобы вынести смертный приговор им всем.

Между тем они достигли лестницы. Филипп удивился. Судя по тем крикам, которые он изредка слышал, находясь в камере, пыточная располагалась на том же этаже. Точнее, его разместили на одном этаже с пыточной, чтобы воздействовать на разум. Неужели сразу на казнь? Впрочем, такой вариант был вполне реален. Граф, хоть и не часто посещал храм, начал мысленно повторять в уме слова знакомых молитв, прося Созидательницу принять его грешную душу.

Впрочем, все молитвы вылетели из головы мужчины, когда, вместо того, чтобы ввести его на улицу, стража свернула в малоприметный коридор, а потом и вовсе подвела его к очередной лестнице. Когда они поднялись на третий этаж, удивление сменилось надеждой, что жизнь не оборвется в этот день.

Вскоре они оказались в знакомом коридоре, ведущем к кабинету ее величества. Странное чувство охватило графа. Если бы что-то случилось с королевой, вряд ли его провели бы через все здание министерства связанным, да еще такими путями, чтобы никто не увидел. Значит, ему предстоит выслушать приговор лично из уст этой девчонки, по воле самодура-короля возглавившей страну.

Около двери кабинета прохаживался полный лысый мужчина, то и дело протиравший голову платочком. Увидев графа, он облегченно вздохнул, после чего осторожно постучал. Дверь моментально распахнулась, на пороге возник королевский секретарь. Он бросил взгляд на графа, потом посмотрел на толстяка и неодобрительно покачал головой.

– Ваши люди опаздывают, – бросил он мужчине, потом посторонился. – Ее величество желает остаться наедине с графом Эстеритен, – предупредив толстяка, произнес Андреас.

– Но это не возможно, – попытался, было, спорить тот. – Мы не можем оставить ее величество наедине с государственным преступником.

– Мастер, не заставляйте меня повторять дважды, – нахмурился горбун, затем повернулся к Филиппу и поклонился, – прошу вас граф.

Конвой довел Эсеритена до дверей кабинета, после чего, повинуясь жесту толстяка, остался снаружи. Филипп шагнул внутрь, и дверь за его спиной закрылась.

Анна-Виктория сидела в своем кресле и, хмурясь, что-то внимательно читала. Периодически девушка делала пометки в тексте карандашом, после чего недовольство на ее лице только усиливалось. Простое темно-зеленое платье с белым воротником и манжетами освежали личико девушки, придавая ему еще более юный вид. Впрочем, отметил мужчина, королеве куда больше пользы принес бы длительный отдых. Синяки под глазами, заметные даже под слоем пудры, красноречиво свидетельствовали, что на сон у нее времени практически нет. Наверное, секретарь отбирает документы, а нянька с боем загоняет в постель.

Светло-русые волосы были убраны в косу, только несколько прядок выбились из прически и постоянно норовили попасть в глаза. Девушка резким движением откинула их назад и заметила рассматривавшего ее графа.

– Простите, я не заметила, что вы уже здесь, – поспешила извиниться она.

– Настолько интересное чтение? – кивнул на папку Филипп.

– Безумно, – Анна-Виктория со стуком бросила документы на стол. – И вызывающее огромное количество вопросов к тем, кто его готовил, – было видно, что девушка с трудом сдерживает ярость. – Так бы и разогнала всех этих работников дыбы и топора, если бы было кем заменить. Кажется, за последние десятилетия они утратили свои навыки в дознании. Только и могут, что пытать. А под пыткой любой признается во всех грехах со дня создания нашего мира, не только в том, в чем обвиняют.

– Думаю, что всецело разделяю ваше мнение, – граф передернул плечами и поморщился. Веревки впивались в руки.

Девушка нахмурилась, заметив его жест. Потом нагнулась, что-то разыскивая в нижнем ящике стола. Когда она выпрямилась и подошла к Филиппу, в ее руке был кинжал. Граф с первого же взгляда понял, что перед ним не детская игрушка, и не стилизованный нож для бумаг, а самое настоящее оружие. Мелькнула мысль, что доставили его в этот кабинет с одной целью – королева решила лично казнить его.

Между тем, Анна-Виктория, не обращая внимания на замершего мужчину, обошла его, и Филипп почувствовал прикосновение холодных пальцев. Несколько секунд, и веревки, перерезанные острым кинжалом, упали на пол. Девушка вернулась на свое место и убрала оружие обратно в ящик.

– Благодарю, – немного запоздало произнес мужчина, растирая онемевшие кисти и запястья.

– Не стоит, – тихо ответила девушка. – Думаю, с этим увлекательнейшим чтивом вы ознакомитесь после, – показала на папку королева. – Сейчас разговор пойдет о другом.

– Я немного не понимаю вас, – граф все так же стоял возле двери.

Королева вновь вышла из-за стола, предварительно, взяв другие бумаги, и присела за маленький столик возле окна. Там уже были расставлены чашки, стоял большой кофейник, сахарница, молочник, закрытое плотной салфеткой большое блюдо.

– Проходите, граф, – улыбнулась она ему. – Думаю, вам стоит поесть. Впереди долгий разговор, и мне бы хотелось, чтобы вы были готовы к нему.

– Ваше величество, – Филипп сел напротив нее, – Эми, я тебя не понимаю. К тебе приводят твоего потенциального убийцу. Любой нормальный правитель предварительно окружил бы себя тройным кольцом стражи, или приказал заковать такого человека в железо, прежде чем приблизится к нему.

– Я поняла тебя, – постаралась как можно беззаботнее улыбнуться Эмилия, однако получилось у нее плохо. – Только мой потенциальный убийца остался внизу.

Филипп не знал, что сказать на такое заявление. Несколько минут он вглядывался в лицо девушки, но видел там лишь бесконечную усталость. Наконец, она отвела взгляд и принялась разливать по чашкам кофе. Потом сняла с блюда салфетку.

– Я знаю, что ты не устраивал этого покушения, – тихо произнесла она, потом подняла голову и посмотрела в глаза мужчины. – Если бы это был ты, то этот кабинет давно стал бы твоим.

– Эми… – граф не знал, что сказать.

– Хватит разговоров, ешь, давай, – кивнув на блюдо пирожков, приказала юная королева. – Судя по твоему виду, кормят там ужасно, если вообще кормят.