выгоды, ограбили, восстановили против себя и против центральной власти народ. Бесприкословный тон, твердость взгляда и мысли, спокойствие и уверенность в сочетании с умеренной, еще не разбушевавшейся страстью могли напугать даже сильного человека. Повинных в беззакониях много, продолжил великий князь, но я накажу самого виновного – Андрея Шуйского.

Не успели Шуйские отреагировать на эти слова, как к их лидеру подбежали вооруженные люди.

Отдать его, свирепого на растерзание псам повелел великий князь, и приказ его был исполнен мгновенно. Тяжелая это смерть, собачья.

Князья и бояре, вошедшие в милость великого князя, даже не догадывались о том, что жизнь его только начинается, а Иван IV, не давая им повода для грусти, «ездил по разным областям своей державы, но единственно для того, чтобы видеть славные их монастыри и забавляться звериной ловлею в диких лесах; не для наблюдения государственных, не для защиты людей от притеснения корыстолюбивых наместников. Так он был с братьями Юрием Васильевичем и Владимиром Андреевичем во Владимире, Можайске, Воложке, Ржеве, Твери, Новгороде, Пскове, где, окруженный сонмом бояр и чиновников, не видал печалей народа и в шуме забав не слыхал стенаний бедности; скакал на борзых ишаках и оставлял за собой слезы, жалобы, новую бедность: ибо сии путешествия государевы, не принося ни малейшей пользы государству, стоили денег народу: двор требовал угощения и даров. Одним словом, Россия еще не видела отца-монарха на престоле, утешаясь только надеждою, что лета и зрелый ум откроют Ивану святое искусство царствовать для блага людей».

К данным высказываниям Н.М. Каразмина можно добавить лишь то, что описанные им два года жизни юного самодержца были самыми спокойными и счастливыми в его жизни и в жизни страны Московии.

К семнадцати годам нагулялся великий князь Иван IV Васильевич, наохотился, вдоволь напутешествовался, окреп физически, возмужал. Однажды он долго о чем-то беседовал с митрополитом Макарием, порадовал священнослужителя, и затем и бояр. Через три дня назначил сбор князей, бояр, воевод во дворце. Юный князь, удивляя собравшихся серьезным видом и благочинной речью, сказал о том, что хочет жениться, причем на соотечественнице. «Во младенчестве лишенный родителей и воспитанный в сиротстве, – говорил Иван IV, обращаясь к митрополиту, – могу не сойтись с иноземкой: будет ли тогда супружество счастием? Желаю найти невесту в России по воле Божией и твоему благословению». Макарий благословил намерение венценосного юноши.

Эта умилительная сцена растрогала бояр. Они плакали. И не догадывались, что оплакивают быстро уходящую эпоху в жизни Восточной Европы, страну Рюриковичей. И это хорошо, что они ни о чем не догадывались.

Иван IV не торопил их, как хороший артист, чувствующий вибрирующую энергию зала, подождал, сам невольно растроганный, гордо произнес, что хочет он перед свадьбой венчаться на царство, приказал митрополиту и боярам подготовиться к сему знаменательному событию не только в своей личной судьбе, но и в жизни всей державы.

Обряд венчания на царство состоялся 16 января 1547 года, а 13 февраля в храме Богоматери митрополит Макарий венчал Ивана IV и Анастасию Романовну Захарьину. Она была дочерью Романа Юрьевича, окольничего; воспитывалась, как и царь, без отца, отличалась кротким нравом и щедрой душой. Свадьба продолжалась несколько дней. Во дворце, в Кремле, в Москве гулял народ и радовался.

Молодожены однажды утром покинули дворец и пешком отправились в Троицкую лавру, где провели в ежедневных молитвах первую неделю Великого поста, первую неделю совместной жизни, самую мирную, самую спокойную.

Но могла ли быть спокойной и счастливой жизнь Анастасии, жены Ивана IV Васильевича, издерганного, психически неуравновешенного, морально развращенного боярами (на охотах они подсовывали ему баб), озлобленного, чем-то напоминающего голодного сильного волка, вожака? «В жизни всякое случается», – ответит на этот вопрос осторожный человек, но это «всякое» случается чрезвычайно редко, особенно с монаршими особами, да в столь ответственный период истории, когда Русское государство за неполные сто лет преодолело путь от Великой смуты, закончившейся в 1462 году, к освобождению от данной зависимости от Орды, к созданию централизованного Русского государства, которое в силу самых разных объективных причин уже при Василии III Ивановиче стало выходить на очередной вираж истории, превращаясь в державу имперского типа. Из одного состояния – в другое, в третье, в четвертое. И все на приличной скорости, на предельной скорости.

Думать нужно было быстро, решения принимать точные, взвешенные. Но не так-то просто юному царю, издерганному, было угадывать верные ходы для страны.

Мы не будем в очередной раз пересказывать историю жизни этого государственного деятеля, ограничимся лишь итогами, знакомыми событиями, на фоне которых вспыхивали и быстро гасли судьбы несчастных женщин, по воле рока попадавших в злую жизненную воронку Грозного.

16 января 1547 года Иван IV Васильевич венчался на царство.

13 февраля 1547 года был совершен обряд бракосочетания первого русского царя и Анастасии, дочери окольничего Романа Юрьевича Захарьина.

В этот же год Москва трижды горела. Самым страшным за многие века был июльский пожар, опустошивший стольный град.

Кто-то из противников Глинских, которые заняли теперь ключевые посты в государстве, пустил в народе слух, будто княгиня Анна Глинская, бабка царя, организовала поджоги. Люди поверили этой нелепице, взбунтовались, убили сына Анны, разграбили имения Глинских.

В это же время Иван IV встретился с Сильвестром, стал меняться, как пишут летописцы, в лучшую сторону.

В 1550 году вышел Судебник как переработанное и дополненное Уложение Ивана III. Это был второй полный свод законов Русского государства.

В 1551 году был составлен «Стоглав».

В 1552 году русское войско овладело Казанью. Иван IV, возглавлявший поход, одержал первую свою крупную победу, но крепко поссорился с боярами, которые просили его остаться в побежденном городе до весны. Они боялись, как бы многочисленные воинственные народы, обитавшие на землях Казанского ханства, не восстали. А царь стремился в Москву, в центр управления державой, в город, где вот-вот царица Анастасия должна была родить.

Иван IV уехал. И у него были на это свои доводы. Сирота, он стремился к жене своей, сироте.

Анастасия родила ему в 1553 году сына Дмитрия.

В том же году в Казанском ханстве восстали вотяки и черемисы, одержали несколько побед. Царь собрался в поход, но тяжело заболел. Так тяжело, что бояре стали думать о наследнике. В завещании Иван IV назначил преемником грудного Дмитрия. Но вдруг некоторые бояре воспротивились этому, вспоминая тяжелые времена в Кремле в годы детства самого Ивана IV. Они хотели, в случае смерти его, иметь царем князя Владимира Андреевича, двоюродного брата больного монарха. Опять был спор.

Весной 1553 года Иван IV вместе с Анастасией и сыном Дмитрием отправился в