Одно то, как я принял Проклятье из-за ссоры с отцом, чего стоит. А уж если еще и прошлую жизнь брать в зачет…

— Ты тогда только что вырвал сердце у Кесаря, — первым заговорил Аркадий, причем таких интонаций я у него еще не слышал. Теней он отчитывал с холодной яростью, а тут прорывалась горячая. — И принес его мне, уже зная, насколько это важный для мага орган. И тут же так глупо рискнул своим⁈ Как тебе вообще такое в голову пришло⁈

Ему я отвечать не собирался — предчувствовал, что ни к чему хорошему обмен репликами не приведет. Но тут к разговору подключилась Рина.

— Кир, действительно, зачем?

А вот у нее кроме искреннего удивления в голосе плескалась боль и даже что-то вроде обиды.

И я не выдержал.

— Да вас я потерять боялся, понятно⁈ — заорал я так, что у меня самого уши заложило. — Как представил, что нас больше ничего не связывает — все мысли из головы вышибло! Вот и сделал, что смог!!!

Полная опустошенность — вот что я почувствовал во вновь повисшей тишине.

Если бы разговор на повышенных тонах состоялся только между мною и Аркадием, вряд ли события развивались бы дальше в удачном ключе. Как минимум, он мог бы сказать, что я по абсолютно дурацкой и надуманной причине поставил под угрозу спасение человечества; а я не знаю, что ответил бы, потому что — ну да, все так но ведь я об этой миссии и своей в ней роли в тот момент вообще не думал! Шикарное оправдание, детсадовского уровня. Смеющийся Жнец его бы не принял, я бы опять наговорил резкостей… В общем, понятия не имею, во что бы это все вылилось.

К счастью, я был не один. Словно кто-по повернул кран: я почувствовал, как меняется настроение девочек. И камень с души упал еще до того, как Меланиппа протянула руку через стол и взяла меня за руку.

— Ты все правильно сделал, Кирилл, — сказала она мне, а я с ужасом разглядел в её глазах слезы. Которые, правда, она тут же вытерла свободной рукой, одновременно поворачиваясь к моему бывшему учителю. — Кир правильно поступил! И остался цел! Нельзя его за это ругать! Не имеете права!

Никогда еще застенчивая и стеснительная Лана не прибегала к такому тону. По-моему, даже Аркадий вздрогнул.

— Она права, — Рина встала и подошла ко мне, встав за спинкой стула — Победителей не судят.

И, склонившись, прошептала мне на ухо каким-то особенно дрожащим голосом:

— Это самое дурацкое признание в любви, которое я только читала или смотрела!

После чего повисла меня на шее, обняв так крепко, что я едва не задохнулся. Да и Лана крепче сжала мою руку.

Другие девчонки тоже повскакивали — э-э, щас же куча мала начнется! Они же меня со стула свалят!

— Ну что ж, — раздался над гвалтом голос Аркадия, уже снова спокойный и ироничный. — Раз высшая инстанция вынесла свой приговор, что я-то могу сказать? Кирилл, прошу прощения за слишком резкий тон, потом объяснюсь. А пока у меня срочные дела, только что вспомнил.

А дальше я не слышал и тем более не видел, куда он делся. Наверное, взял Смеющегося Жнеца да телепортировался. Хорошо быть Тенью! Особенно когда вдруг обнаружил себя седьмым лишним.

* * *

После признания в любви меня потащили в постель!

Замечательная фраза, жаль, что пропадает зря. Ну, почти. Меня действительно потащили на диван, но с поправкой на возраст и общую невинность всех присутствующих (исключая меня) — исключительно чтобы затискать, заобнимать, зацеловать в щеки (тут не только Меланиппа отличилась, ото всех досталась) и вообще сказать, что они тоже без меня жизни не мыслят.

Но главное, как оказалось, девчонки приготовили мне сюрприз! Добыли проектор и диски с фильмами, а еще прикупили попкорна. И теперь хотели посмотреть вместе кино. Они планировали это еще на первое число, но пришлось отложить по причине моего отсутствия.

Честно говоря, мне жалко было терять время на просмотр фильмов — считай, впустую потрачено. Но не отказывать же?

В общем, мы устроились на диване, Лёвка и Рина настроили проектор, Ксюша сделала попкорн, Саня принесла фильм, Лана заварила еще чаю. Попкорн с чаем не канонично, но газировку девчонки в замок не таскали: тяжеловато. И так за продуктами приходилось летать часто и брать помногу, на такую-то толпу!

Правда, идиллию немного нарушили Рина и Ксюша, которые поспорили насчет попкорна: Рина, хоть и порвала с истрелийскими традициями, хотела полить его оливковым маслом и посолить, а Ксюша настаивала на том, чтобы посыпать сыром. В итоге порцию просто разделили даже не на две, а на четыре части: Лана захотела с карамелью, а я сказал, что мне вообще просто с солью, пожалуйста. Лёвка и Саня перехватывали у всех и сказали, что им по-всякому нравится.

Мы сели смотреть то, что Саня и Лана отрекомендовали как «Орденскую новогоднюю классику, ее все смотрят в праздники!» Мы с Ксюшей только плечами пожали: в наших семьях такой традиции не было. Я морально приготовился кринжоваться над чем-то вроде «Иронии судьбы», но в очередной раз выяснилось, что параллели с прежним миром меня подвели. Кино оказалось довольно старым, но годным историческим комедийным боевиком. О девушке, чей младший брат стал мальчиком-волшебником где-то в первое столетие после Исхода. Барышня отправилась его разыскивать, чтобы помочь (как и зачем — не уточнялось), по пути была схвачена работорговцами, но спасена неким рыцарем. Потом они уже вдвоем угодили в плен к каким-то разбойникам, не очень достоверно, но забавно уговорили их помочь… В общем, дальше понятно. Любовь, приключения, немного драмы. В конце все, включая разбойников и найденного младшего брата, молились на Снисхождение во вновь отстроенном храме восстановленной после нападения Тварей деревни.

А может быть, это был не совсем конец? Совсем конца я не помню, задремал. Вроде и не утомительный день был, но вчерашняя нервотрепка наложилась на сегодняшнюю…

Проснулся я, когда уже стемнело. Фильм давно кончился, но проектор не потух, добросовестно освещая часть стены белым пятном. Блин, это ж он так аккумулятор посадит! Я хотел встать, чтобы его отключить, но почувствовал, что это не так-то просто: на мне лежали! Причем, такое ощущение, что на всем теле целиком!

Скосив глаза, я обнаружил, что Рина устроилась на моем левом плече, Ксюша — на правом. Лана спала, положив мне голову на одно колено