Будто подтверждая его слова, с ветки упал еще один человечек. Элла исхитрилась и поймала беглеца на лету. Удивленно присвистнула, на ощупь тот оказался как обычный лист, мягкий и гладкий. Правда, попахивал плесенью.

Спрятала добычу в карман и подошла к черному стволу. Положила на шершавое дерево обе ладони. Вдохнула терпкий, кислый запах. Закрыла глаза и мысленно заглянула внутрь черноты.

Где-то там, в глубине, она заметила мерзкий, скользкий страх и холодную безысходность. Сущность древа сжималась в комок, словно незаслуженно наказанный ребенок, и вздрагивала от каждого шороха. Элла потянулась к ней, но комок увернулся от ее ласки. «Тише, милый, я не обижу», – прошептала чародейка и мысленно обратилась к чаше, выуживая оставшиеся демонические силы. Пусть для начала почувствует незыблемость основ мирозданья.

Черный ураган никогда не накапливался, его постоянно приходилось вызывать заново. Но каждый раз, когда Элла обращалась к нему, ураган оставлял на чаше незаметный след, и всякая другая сила теряла чистоту. Чародейка постаралась отделить демоническую составляющую от других, но не смогла. Зло фыркнула и покачала головой. Потом зачерпнула в чаше созидательной силы старых богов и, соорудив нечто вроде купола, попыталась укрыть им страдальца.

Не вышло! Комок увернулся с такой удивительной ловкостью, что Элла с тоской вспомнила о петле демона. Чародейка обернулась к Дару, улыбнулась и шепнула: «Все хорошо», а затем оставила тело и нырнула сквозь горькую древесину к сущности древа. Завидев гостью, шар сжался еще сильнее и замерцал, будто тревожное пламя на ветру.

– Не обижу тебя, – прошептала Элла и не узнала своего голоса. Казалось, каждая частица ее тела играет на маленьком колокольчике, и из этой музыки складываются слова. – Я пришла поделиться силой.

– Я выпью тебя до дна. Ты умрешь, дочь Адлары., – проскрипел комок еле слышно. – Все еще хочешь помочь мне?

– Не умру, – возразила чародейка. – Я как-то проходила этот путь и осталась жива. Прими мою помощь!

Вокруг запахло сухими листьями, и воздух нагрелся до невыносимого жара. Комок вздохнул, распластался в блин и засверкал серебристым светом. У него не было глаз, но Элла явственно чувствовала его взгляд. Он смотрел сквозь жалкое тело, прямо в душу. Чародейка тоже взглянула на него и увидела безысходность, растерянность и страх. Животный, непреодолимый, непрекращающийся. Дух древа жил тут с начала времен, пил воду из Источника, одаривал силой всех живых существ, и никто не зарился на его жизнь. Разве что время от времени забегали на огонек отчаявшиеся, что надеялись за ответы на вопросы получить исполнение одного желания.

А потом пришел он – Латасар, поверженный, но еще могучий бог и, надеясь обрести былое могущество, почти выпил Источник сущего. Древа коснулось увядание. Но Латасар, желая забрать все до конца, начал призывать тварей, что отнимали силу и будто мать-птица кормили ею бога. Древо почти погибло. Теперь, чтобы сохранить жизнь, ему нужны были крохи, но крохи для него, для любого другого означали смерть. Дух древа впал в отчаяние: существо, дающее жизнь не умело убивать.

Элла глубоко вдохнула и закрутилась черным вихрем. Здесь, внутри ствола, ураган услышал ее без труда и, вращаясь в бешенном ритме, дочь демона расплескивала свою чашу, заставляя принимать подношение. Противный холод сковал все ее существо: опрокидывать чашу оказалось занятием не из приятных, но она не отступила, дошла до конца. Остановилась, лишь когда стало понятно, больше ей предложить нечего. Потом вспомнила об Алом пятне и, призвав его к себе, возложила рядом с блином. Запела заклинание, и амулет послушно отдал все, что у него было.

– Достаточно, дочь Адлары, боюсь, дальше тебе нельзя, – остановил ее голос.

Дух снова собрался в шар, но сейчас походил на правильно ограненный хрусталь, сквозь него проходили лучи света и, преломляясь внутри, рассеивались озорными солнечными зайчиками.

– Ты прав, – ответила Элла и поспешила вернуться в человеческое тело. Без сил находиться рядом с духом древа было неуютно. Того и гляди выпьет до конца одним глотком.

Открыла глаза и подмигнула Дару, удерживающего ее за руку. Его теплая ладонь, будто не пускала за границы мира живых. Мужчина с облегчением улыбнулся.

– Знаю, что так и должно быть, но чуть с ума не сошел, – сообщил он.

С белой ветви упал последний человечек и со звоном разбился о камень. У Эллы язык прилип к небу. Неужели все? И даже сила не спасла?! На глазах выступили слезы.

Дар, будто угадав ее мысли, указал куда-то на середину ствола. Прямо на уровне глаз из черной древесины пробилась кипенно-белая ветвь с набухшими прозрачными почками.

– Сможешь помочь ему вырасти? – поинтересовалась Элла. – Я без сил, – подернула плечами и вопросительно уставилась на мага.

Заклинанием, помогающим растениям тянуться к свету, владели не все, слишком сложные и строптивые были слова. Не исключено, что и Дар, как многие другие, никогда не знал о нем.

Любовник посмотрел на нее с нескрываемой обидой, ухмыльнулся и подошел к стволу. Как и положено, прислонился к нему лбом и запел. Запахло свежескошенной травой. Вторым зрением Элла увидела, как вдоль ствола вытягивается труба из желтой сети, как нити силы пронизывают дерево, и новые ветви, торопясь выползти на свет, цепляются за сеть и карабкаются по ней вверх. Когда Дарсир сжал кулаки, завершая действо, древо почти ничем не отличалось от того, что они видели, когда пришли сюда. Разве что человечки, колеблясь от ветра, теперь звенели колокольчиками, а не стонали.

–Дух и герой, я ваш должник, – прозвенели колокольчики, тонко и чисто, – вы подарили мне вторую жизнь. Сейчас не могу исполнять сложных желаний, но позже расплачусь сполна.

– Звучит зловеще, – ухмыльнулся Дар, подошел к Элле и протянул ей руку, помогая встать. – Нам бы домой добраться без приключений для начала. А то мы без сил.

– Хорошо, герой, – звон стал еще мелодичнее. Будто баловник ветер нежно ласкает маленькие трубочки. – Пусть твое желание будет таким. Идите, будет гладким путь ваш.

Дарсир взял Эллу за локоток и подтолкнул к выходу.

– Твои дела с амулетом закрыты? – поинтересовался он на всякий случай.

Чародейка изумленно уставилась на него.

– Да! – улыбнулась. – Получается, мы отдали амулет хозяину.

– Не понимаю, – нахмурился Дар.

– Каменный сундук должно вернуть хозяину – дитяти пылающего духа, победившего взгляд Тел-ар-Керрина, и вечного героя, погибшего в гостях у первородных, – по памяти процитировала Элла. – Мы дали древу вторую жизнь, значит оно, в какой-то мере, наше дитя. – Чародейка поцеловала любовника: – Мы избавились не только от целого Латасара, но и от его части!

– Это замечательно, – Дарсир вернул поцелуй, и Элла закрыла глаза, наслаждаясь его сладкими прикосновениями.– Ты в безопасности, и меня снова больше всего беспокоит Хлом. Твари не могли пробраться сюда, миновав город, хочется знать, что они сделали с жителями и почему Пилар допустил подобное.