— Да я уж заметила по сквознякам, которые ты вечно устраиваешь.

— Я перестал доверять людям, — ответил Ланс. — Но ты не человек. С тобой я могу не бояться проснуться в железных цепях, закаленных в морской воде.

— Но ты ведь не знал, что я не человек, — прозорливо заметила Тиль, — когда пришел ко мне. Ведь так? Церера, маг из Ордена, которую за крутой нрав прозвали Цербером, не пустила тебя в секретные архивы.

— Ага! Ты перестала отрицать, что анаэта! — подловил ее Ланс. — Я внимателен к деталям. И знаешь что?

— Что? — буркнула она.

— Мне очень не нравится звук, с которым стонут троссы. Как и туча, которая идет против ветра. Пролив — естественная преграда для магии. Мы не можем колдовать в морской воде. Это ловушка.

— Ланс, просто жми на газ, — рассердилась Тиль.

— Ладно, — проворчал он, переключая рычаг скоростей на первую передачу.

Машина медленно, будто крадучись, заехала на мост, и холодок плохого предчувствия пробрался между лопаток Тиль. Ветер стих, и жалобный плач тросов стал едва различимым. Волны все так же ревели внизу, но больше не доставали до дороги. Ланс вдавил ногу в педаль газа, и машина рванула вперед.

Будто того и ждавшая буря разразилась торжествующим воем, и низкий протяжный стон тросов оборвался резким воплем.

— Назад! — закричала Тиль. — Назад!

Оборванный конец троса взвился хлыстом и стегнул по асфальту перед кабриолетом, от резкого торможения которого Тиль едва не вписалась носом в приборную панель. Колеса взвизгнули, машина развернулась и помчалась назад по дорожному полотну, просевшему и изогнувшемуся кривой лентой. Мост рушился позади автомобиля, а волны жадно глотали обломки, закручиваясь в черные водовороты с пенной каймой — глубокие голодные глотки, жаждущие жертвы.

Кабриолет едва успел въехать на твердую землю передними колесами, когда под задними опора обвалилась. Лишь отъехав на безопасное расстояние, Ланс остановился, а Тиль разжала пальцы, впившиеся в ремень безопасности.

— Так вот, еще раз об интуиции, — выдохнув, сказал он, глядя туда, где совсем недавно протягивался мост, а теперь бушевала неутолившая голод стихия. — Она подсказывает, что нам не дадут так просто выбраться отсюда.

40.

На обратном пути пошел дождь. Сначала по капоту забарабанили крупные капли, разбиваясь маленькими фонтанчиками, потом полились ровные струи холодной воды, словно кто-то на небе включил душ, а затем из тучи, зацепившейся сизым брюхом за развалины на холме, посыпалась рыба.

— Карасики, — прокомментировал Ланс, подняв рыбешку с колен. Та забила хвостом, вырвалась и юркнула куда-то под педаль скоростей. — Поделишься курткой?

Тиль вжикнула молнией, протянула куртку, выданную ей в пансионе.

Ланс помял ее в руке, поморщился, но все же взмахнул ею над головой, посылая потоки искристой энергии из кончиков пальцев. Куртка зацепилась рукавами за лобовое стекло, расправилась тентом над головами, растянувшись до скрипа. На истончившуюся ткань тут же упали несколько рыбешек, и импровизированная крыша провисла.

— Лучше всего натуральная кожа, — пояснил Ланс Матильде. — А это дешевый заменитель. Ты не против, если я поверну к Ульриху? Как-то не хочется мне возвращаться сегодня в пансион. Надо все обдумать и собраться с силами.

Тиль согласно кивнула, и Ланс свернул к холму.

В домике Ульриха горел свет, а из трубы валил дым. Протаранив хлипкий забор, Ланс подъехал к самому крыльцу. Дверь распахнулась, и огромный силуэт тролля появился на пороге, заслонив свет.

— У! — воскликнул он, протягивая ручищу Тиль и помогая ей выйти из машины. — У! — повторил он, дав пять Лансу.

Куртка, не выдержавшая тяжести улова, опала.

— Уууу, — восхищенно добавил тролль, глядя на машину, полную карасей.

— Это тебе, — подтвердил его надежды Ланс, обходя массивную фигуру Ульриха. — Приятного аппетита. Знаешь, Матильда, а ведь для Ульриха Либеморт — просто земля обетованная!

Тиль уже хозяйничала на крохотной кухоньке: поставила старомодный чайник на плиту, сняла с крючков три чашки. Мокрые волосы свисали сосульками вдоль ее лица, но внимание Ланса больше привлекла просвечивающаяся насквозь мокрая рубашка.

— Да и мне здесь нравится, — заявил он, пригибая голову под низким абажуром и усаживаясь на табуретку. — Мягкий климат, хорошая компания, приключения. Что еще надо?

Чайник закипел от прикосновения пальцев Тиль за считанные секунды, и она разлила кипяток по чашкам, положив в них чайные пакетики. Поставив чашку перед Лансом, Тиль села на другую табуретку. Колдун брезгливо понюхал напиток, помешал его ложечкой, и в воздухе разлились ароматы меда и малины. Он переставил чашку Матильде и, подвинув себе другую, проделал то же самое.

— Спасибо, — поблагодарила Тиль.

— Может, лимончика? — предложил Ланс. — Корицы? Имбиря?

— Ты снова спас меня.

— Если бы не я, тебя бы здесь не было, — отмахнулся он. — Кстати, давно хотел спросить, на какие дела тебя обычно направляют?

— Как правило, снять последствия колдовства, — сказала Тиль, отпив глоток чая. — Я целитель, помнишь? Тут что, алкоголь?

— Совсем немного, — невинно улыбнулся Ланс, но глаза его сверкнули. — Чтобы согреться. Выходит, ты умеешь снимать чары?

— Возвращать все в исходное состояние, — сказала Тиль. — В задуманное мирозданием.

— Почему же ты не отрастишь себе крылья снова? — спросил Ланс.

Чашка в руках Тиль дернулась, и чай пролился на клеенку в яркие подсолнухи.

— Я постелю тебе на диване, — сказала она, поднимаясь.

— Прости, если вопрос получился бестактным, — покаянно попросил Ланс.

— Бестактным? — возмутилась Тиль, повернувшись в дверном проеме. — И ты говоришь это только сейчас? Бестактность — твое второе имя!

Ланс завел руки за голову, окинул Тиль наглым взглядом с головы до ног.

— А твое — соблазн. В конкурсе мокрых рубашек я бы голосовал за тебя и предпочел бы и дальше исподтишка пялиться на твои заманчивые округлости, но, исключительно из внутреннего благородства, сделаю так, — он щелкнул пальцами, и по телу Тиль пронесся горячий сухой вихрь.

— Как любезно с твоей стороны, — фыркнула она, приглаживая за уши высушенные встопорщившиеся прядки.

— Любезный и бестактный — я личность, полная контрастов, — сказал Ланс, поднимаясь и следуя за Тиль. — А где этот обещанный диван? Он не слишком жесткий? Может, поспим вместе?

— Ты сто лет лежал в железном гробу, тебе не привыкать, — отрезала Тиль. — К тому же ты можешь сделать койко-место даже из куртки, так что как-нибудь устроишься.

Она остановилась посреди гостиной, вдоль двух окон которой стояли одинаковые диваны, а в углу — покосившийся узкий шкаф, подпертый аккордеоном.