– Что вы наделали, гады! – орал резидент бешено, с истинно южным темпераментом жестикулируя и размахивая пистолетом. – Вы, уроды! Что вы натворили!

– Решили твою проблему…

– Решили? – голос Драгоша сорвался на визг. Хриплый визг звучал необычно – в далеком детстве Камнеедову доводилось проходить летнюю практику в животноводческом комплексе. Там он поучаствовал в том числе и в кастрации поросят. Так вот, они верещали мелодичней. – Да вы нас всех убили!

– Да кого мы убили, придурок? У тебя проблемы с администрацией возникнут? Так вали все на нас. Мне плевать, что здешние шестерки будут думать о моих манерах.

– Да при чем тут администрация? – возопил Драгош, импульсивно вдевая руки к небу. – С ними я как-нибудь и без вас разобрался бы. Вы нас просто убили. В буквальном смысле. Всех!

– Это когда?

– А вы глядите, что натворили!

Камнеедов посмотрел в направлении, куда собеседник махнул рукой. И что? Ну, выжгли участок земли. Заборчик, правда, слегка поцарапали. Еще недавно толстые стальные плиты создавали иллюзию неприступности, однако сейчас в их ровном ряду зиял впечатляющих размеров пролом. Но, опять же, разве это повод для паники?

Как оказалось, вполне себе повод. Забор не просто огораживал территорию, хотя и это тоже. Куда важней, что он служил опорным контуром силового поля. И если противник, прорвавшись внутрь, лишь «выбил пробки», неприятность из серии «меньше, чем ничего», то Камнеедов, махнув рукой от всей широты души, разом лишил базу защиты от местной живности. Которая, к слову, уже оправилась от контузии и рези в глазах после плазменных ударов, и теперь деловито принюхивалась к происходящему внутри периметра.

Дальше понятно, в принципе. Если зверье окажется внутри, то подойти к забору для его восстановления уже не получится. Персонал окажется намертво отрезанным от внешнего мира, в том числе и от складов, которые какая-то умная голова разместила вне основного купола. Запасов продовольствия едва на неделю… Правда, на взгляд Камнеедова, все не было так уж страшно. Шахтеры здесь живут, или почему? В конце концов, брутальные мужики вполне способны поиграть в сафари, пока аварийная бригада восстанавливает периметр. Или, как вариант, можно прокопать туннель к складам, что называется, снизу. Пребывающий в легком шоке Драгош, скорее всего, просто не подумал об этой возможности. Хотя, конечно, облегчить ему жизнь не потребует особых усилий.

Когда он объяснил свой план товарищам (и все тому же Драгошу, приглашенному в корабль), они лишь плечами пожали. Разве что Смит, впитавший немного больше западных «ценностей», чем остальные, печально вздохнул:

– Нам экологи головы оторвут…

– Жень, в задницу экологов и экологию. В задницу, ясно? Людей спасать надо. Так что готовимся к старту…

– О-ох… И все же экологи…

– А что бы ты с ними сделал?

– Да прикопал бы рядом.

– Во-от, правильно мыслишь. Надо тебе еще парочку помощников найти – и все, так рождается СС.

– Я с Фрэнком поговорю, – глубокомысленно кивнул Смит. – Думаю, он согласится…

– Прилетим к нам – обратись по инстанции. Глядишь, дело найдут. Геноцидом, к примеру, заниматься.

– Геноцид – это же… – пискнула Кими и испуганно замолчала.

– Это ты зря, зря, – усмехнулся Камнеедов. – Геноцид, конечно, штука своеобразная, но иногда важная и нужная. Грамотно провести геноцид – это целое искусство. Мало кто им владеет. Британцы – те да, владеют, и неплохо. Янки тоже… а вот немцы уже не могут, слишком у них все получается грубо и прямолинейно. Низкий класс, топорная работа. И у нас никогда толком не получалось, да. Если честно, и не пытались особо, хотя иной раз думаю, зря. Один плюс – от скуки не умрешь. Есть над чем работать. А ты, кстати, что здесь делаешь? А ну, брысь в каюту. И вы, княгиня, тоже идите к себе и пристегнитесь.

Девчонка исчезла, будто ее ветром сдуло. Княгиня ушла с гордо поднятой головой и выражением на лице «не больно-то и хотелось». Пилот со штурманом переглянулись и заржали, а Изабелла, не долго думая, плюхнулась в свое кресло и застегнула ремни – уж больно многообещающими были взгляды этой парочки…

Пока шел этот небрежный треп, руки делали свое дело, что называется, на автомате. Щелкали тумблерами, проверяли аппаратуру, а в темных недрах машинного отделения зарокотал, просыпаясь и выходя из холостого режима, главный реактор.

Дальнейшее было просто, как все гениальное. Корабль просто сделал круг вокруг базы. Автопилот с ювелирной точностью выдержал маршрут и высоту, а планетарный двигатель, работая в режиме расфокусировки, оставил под местом пролета выжженную полосу шириной в пару километров… Почва спеклась до состояния стекла, что гарантированно предотвращало любую попытку местной живности приблизиться к базе по этому раскаленному полю в течение ближайших нескольких часов. За это время аварийная группа в комфортных условиях восстановила периметр, так что база вновь укрылась от внешних поползновений. И единственное, о чем Камнеедов жалел, это о необходимости застрять тут еще на сутки – двигатели после работы в режиме дезинфекции пришлось настраивать по новой, да и топливом догружаться. Впрочем, это было мелочью, которую можно перетерпеть.

На борту корвета было тесно. Княгиня заняла каюту Смита, тому пришлось перебраться в капитанскую, на верхнюю полку. Черт знает что, конечно, но не в трюме же селить гостью, а штурман должен жить рядом с рубкой, это аксиома. Так что получился даже не корабль, а какой-то цыганский табор.

Тем не менее космос принял их в свои объятья очень мягко. Даже, можно сказать, ласково. Хорошее предзнаменование. Это, конечно, бред и субъективное ощущение, но опытные, налетавшие не один год космонавты относятся к нему без малейшей усмешки. И вообще, приметам надо верить, это показания приборов стоит проверять.

– Тяжко придется мужику, – задумчиво прокомментировал Камнеедов, глядя, как медленно уменьшается на экране изображение оставленной планеты. Пейзажи ее, что с поверхности, что с орбиты, что сейчас, когда они уже выходили к границам системы, вызывали лишь одно желание – срочно продезинфицировать все, желательно ядерными бомбами. Чай в огромной, пол-литровой кружке приятно грел ладони, и кают-компания сегодня казалась на удивление уютной.

– Драгошу?

– Ну да, – ответил он, удивленно поворачиваясь. Княгиня, расположившись на диване, задумчиво позвякивала ложечкой в своем стакане. Потом без малейшего намека на пренебрежение плебейской кухней взяла эклер, только-только испеченный Кими, с заметным удовольствием его сжевала. Она вообще была очень простая в общении тетка, не скажешь даже, что княгиня.

– Не стоит за него беспокоиться. Во-первых, этот пройдоха отбрехается от кого угодно. Думаете, у него истерика была? – женщина криво усмехнулась. – Ха! Он просто спровоцировал вас на решение проблемы. А во-вторых, это был его собственный выбор и его собственный риск.

– Зачем это ему?