В результате гостья застряла на неопределенный срок и, вот незадача, могла принести Драгошу как преференции по службе, так и проблемы вплоть до летального исхода. Учитывая же, что слухи по базе поползли практически сразу, как-никак свидетелей посадки капсулы хватало, вопрос обнаружения княгини и, соответственно, взятия ее под стражу и выдачи Альянсу, был делом времени. Драгош еще и потому обрадовался гостям, что выхлоп их кораблей идеально замаскировал след от посадки капсулы. Тот самый, который недавно увидел Камнеедов. Но сегодня он узнал, что к нему собирается выезжать инспекция службы безопасности. Радовало, что эти умники, не иначе как из корпоративного самомнения, отстроили себе персональную базу. В стороне от производственных, чтоб, значит, лишний раз не облучаться. Увы, реально это давало лишь несколько часов форы, и Драгош сделал единственное, что мог – отправился поговорить с гостями, благо свою принадлежность к Империи они не скрывали.

И вот здесь его ожидал крутой облом. Изначально он в успехе миссии не сомневался, просто не слишком жаждал давать поручение незнакомым и, чего уж там, непроверенным людям. Однако в Империи давным-давно мирно уживались две взаимоисключающие вроде бы традиции – по поводу и без оного выражать недовольство действиями спецслужб и приходить им на помощь при первой необходимости. Так что – помогут, никуда не денутся, логичный и обоснованный вроде бы ход мыслей. И неожиданное появление коллеги с собственными целями и планами.

Договориться договорились, ремонт «Ориона» заканчивали прямо-таки ударными темпами, и тогда же на борт прибыла княгиня. Нестарая еще женщина. Высокая, с отличной фигурой, правильными чертами лица и без малейшего намека на седину в платинового оттенка волосах. Чувствовалось в ней то, что называют породой. Той самой, которая не появляется сама по себе, а культивируется поколениями храбрых, умных и решительных предков. Конкистадоров, если хотите – тех, кто ради презренного металла и моральных убеждений готов расковырять любого врага. А может, тут дело просто в ассоциации – княгиня происходила из семьи потомственных военных, это не скрывалось. И даже то, что она была не «при параде», ничего не меняло. Интересно было бы, кстати, посмотреть, как она выглядит на приеме или балу. Сейчас же все куда прозаичней и функциональнее. По случаю нестандартных раскладов вместо роскошной прически обычный «хвост», делающий княгиню похожей на учительницу, строгую, но справедливую. И комбинезон, опять же, стандартный, причем, судя по тому, как женщина его носила, такого рода одежда для нее отнюдь не была табу. Вещей с собой минимум, ну да это ожидаемо.

Драгош (интересно, кстати, настоящая это его фамилия или оперативный псевдоним) улетать с ними отказался. Сказал – отбрехается. В конце концов, заявит, что сам хотел, в обход не ловящей мышей охраны, сдать дамочку и получить за нее награду. Дело житейское, чего уж там, есть шанс отделаться дисциплинарным взысканием. А потом русские прилетели, сунули лучемет под нос, запугали… Свидетелей, кстати, масса! По мнению Камнеедова, история выглядела шитой белыми нитками, но хочет человек рискнуть – пусть его. Чужие игры волновали недавнего пирата в последнюю очередь, тут самому бы выкрутиться. Именно такой, простой и понятный ход мыслей, и логичное его завершение – приказ готовиться к отлету, вот только стартовать им не дали.

В тот день Камнеедов изменил свое мнение об умственных способностях частных гестаповцев. С небрежно-пренебрежительного на вполне неприязненно-уважительное. В его глазах – высокий статус. Хотя бы просто потому, что прибывший шеф охраны этой поганой планеты действовал вполне адекватно. В свете имеющейся у него информации, разумеется. К несчастью для него, далеко не полной.

Вместо того, чтобы долго и мучительно тащиться сюда наземным транспортом, а потом соблюдать формальности, он собрал ударную группу и, не тратя время на разговоры, просто врезал по закрывающему базу силовому полю, разом перегрузив его. Защита не была рассчитана на противодействие четырем ботам военного образца, и вырубилась. Чтобы запустить ее снова, требовалось всего-то перезапустить систему. Ничего страшного, три минуты на все про все, местное зверье и охнуть не успеет. Но за это время боты успели пройти внутрь периметра и приступили к высадке десанта. А потом ударили пушки корвета.

Очень похоже, главный местный стрелок по тарелочкам банально не ожидал, что русские захотят вмешаться. Позиция Империи в случае любого внутреннего конфликта у соседей, описывалась словами классика: «Я никому не мешаю топиться, если этим он не мешает мне»[23]. Тем более у одного корабля полуразобран двигатель. И совершенно не учел (да чего уж там, в страшном сне не мог представить), что русские, во-первых, пираты, а во-вторых, в доле.

Вооружение на корвете слабенькое. В принципе, и неудивительно – назначение этого корабля не предусматривает участия в полноценном эскадренном бою. Сопровождение конвоев, патрулирование, борьба с пиратством… Для подобных задач достаточно и малокалиберной артиллерии. Но если в космосе орудия корвета не впечатляют, то по меркам планеты их возможности – ой-ой! И тут больше проблем в том, чтобы не разнести все вдребезги и пополам – любая наземная система защиты гарантированно не выдержит артиллерийского удара. Предназначенные для того, чтобы рвать броню кораблей, системы вооружения корвета попросту не заметят препятствий.

Орудия сказали «Умпф-ф!», и плазменные шары прочертили в плотной атмосфере огненные тоннели. Пять процентов мощности, с помощью старых управляющих контуров «Викинга» меньше просто не выставить. Пространство, где высаживался десант, моментально затопило слабо шевелящееся, абсолютно инфернального вида море огня. А когда оно опало, не осталось ни противника, ни его ботов. А заодно и забора, отгораживающего базу от окружающего ужаса.

На этом, в принципе, война и закончилась. Частная охрана неплохо умеет «держать и не пущать», при нужде может навести порядок среди безоружной (ну, или плохо вооруженной) толпы. Но набранная в основном из отставных полицейских, к драке с превосходящим противником она просто не подготовлена. Ни по вооружению, ни по обученности, ни по морально-волевым качествам. И это не вопрос личной храбрости – просто их этому не учили. Когда одним махом «сдувает» девяносто процентов личного состава, это… как бы сказать помягче… немного деморализует.

Обезоружили их в считанные секунды. А потом к кораблю подбежал и отчаянно забарабанил в люк рукоятью пистолета Драгош. Разумеется, звукоизоляция не пропускала лязга металла, но внешние камеры и динамики донесли их до экипажа корвета во всей красе.

– Что вам еще? – мрачно поинтересовался Камнеедов, выбираясь из корабля. Драгош что-то заговорил в ответ, отчаянно жестикулируя. Перемазанный копотью и какой-то серовато-желтой дрянью, он производил впечатление воинственное и комичное одновременно. – Связь, связь включи, балда. Микрофон!

То ли Драгош правильно интерпретировал постукивание кончика пальца по шлему напротив виска, то ли просто сообразил, что с выключенной системой связи его не услышат, но радио, наконец, заработало. Голос хорвата звучал хрипло, то ли от злости, то ли от усталости, а смысл его воплей до Камнеедова дошел не сразу.