– Но я… я не знаю, о чем вы говорите…

– А вот так вести себя не следует. Вы – девушка достойная, имне бы очень не хотелось привлекать вас как сообщницу. Отдайте бумагу – иразойдемся с миром.

– С миром? Что вы имеете в виду?

– Это значит, что тогда я вас отпущу. Видите ли, с Сэккитоммы уже почти договорились.

– Но я что-то этого не поняла.

Мейсон улыбнулся:

– А зачем тогда, по-вашему, он бы вдруг сказал мне, что онвам отдал?

Хелен Ракер помедлила, затем раскрыла сумочку и, доставоттуда сложенный в несколько раз листок бумаги, передала его Мейсону.

Мейсон развернул листок и разгладил ладонью. Это был длинныйсписок чисел, и ничего больше. Числа располагались правильными, ровными рядами.

Мейсон посмотрел в сторону Найлза. Тот понял, кивнул, снялкрышку с объектива и изготовился.

Тогда Мейсон повернул листок с цифрами так, чтобы свет падалнаилучшим образом.

Найлз нажал кнопку и уже хотел взвести фотоаппарат дляследующего снимка, но с отвращением поморщился.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

Оперативник Дрейка пожал плечами:

– Пленка, наверное, кончилась. Надо бы заменить, а то я ужевесь день щелкаю.

Взгляд Хелен Ракер стал подозрительным.

– Я все-таки предлагаю пойти сейчас к мистеру Сэккиту. Пустьон мне лично скажет, о чем вы договорились.

Мейсон сделал Найлзу знак поторопиться. Он по-прежнему невыпускал листок из рук и, игнорируя настойчивость девушки, спросил ее:

– Что вам известно об убийстве Джордана Балларда?

– Убийстве Джордана Балларда?

– Да.

– Ничего не известно. Почему вы спрашиваете?

– Потому что в нем замешан Сэккит. Вот я и подумал – может,и вы заодно?

– Я… я вас не понимаю.

– А кража трейлера? Что вы об этом знаете?

– О боже! Не имею ни малейшего понятия. А кроме всегопрочего, мистер Мейсон, мне крайне неприятна ваша манера засыпать менявсевозможными надуманными обвинениями.

– Ай-ай-ай, такая хорошенькая молодая женщина!

– Благодарю за комплимент, мистер Мейсон, – мисс Ракернасмешливо скривила губы, – но лестью меня не проймешь. Подхалимов с медовымиречами я на своем веку повидала с избытком, и каждый норовил получить что-тодля себя. Может быть, скажете прямо – чего вы хотите?

– Я хочу правды.

– Опять за старое! И это я тоже слышала не раз. А еще язнаю, какие у меня красивые глазки, как мягко светятся и блестят мои волосы,какая у меня бархатистая кожа, а про ноги и начинать не стоит – эпитетов нехватит. Просто у меня все на месте и всего в меру. Я веселая, умная, со мнойхорошо в компании, но я от этого устала. Ус-та-ла, слышите вы меня? Иной раз,когда начинается такое вот слащавое сюсюканье, того и гляди, вырвет, не успеешьдобежать. Так что, мистер Мейсон, нового вам в этом плане ничего не выдумать.

Мейсон рассмеялся:

– Вы, конечно, правы, и я совершенно ни на что не претендую!

– Да уж куда вам! За мной такие ухлестывали, что… – ХеленРакер произнесла это с горьким сарказмом и подумала о чем-то своем.

Харви Найлз, который все это время лихорадочно возился скамерой, кивнул Мейсону, что готов.

Мейсон еще раз получше расправил листок и повернул к свету.Фотограф Дрейка посмотрел в видоискатель, сделал шаг вперед, потом немного всторону и, улучив момент, опустил затвор. Потом он снова взвел механизм ищелкнул еще.

– Мне это не нравится, – заявила мисс Ракер.

– Почему же, позвольте спросить? – Мейсон слегка сменилположение, и последовали еще два щелчка.

Внезапно девушка рванулась вперед и выхватила листок из рукМейсона.

– Потому что я не верю вам, будто Том Сэккит велел мнеотдать вам эту бумагу! Я хочу, чтоб он лично все подтвердил. Если все верно, тозабирайте его – этот список, а если нет… а вон он и сам идет.

Сэккит, уже полностью одетый и причесанный, в сопровожденииДрейка и Фила Райса вышел из раздевалки, пересек улицу и чинно проследовал настоянку автомобилей.

– Так, так, – лениво протянул он, – и кого же мы тут видим?

– Послушай, Том, – Хелен Ракер смотрела прямо ему в глаза, –ты действительно разрешил мистеру Мейсону взять этот листок?

Лицо у Сэккита потемнело от ярости.

– Какой листок?

– Тот, который… – Хелен вовремя осеклась и закусила губку.

– Ничего не знаю ни о каком листке! А что касается вот этихпристающих к нам типов, то они пытаются купить нас на дешевку. УбийствоБалларда – блеф, маразм, байка для дураков! Вчера всю ночь и весь вечер я был сХелен. Правда, милая?

«Милая» преданно посмотрела на него и быстро кивнула.

– Достойный поступок, – заметил Мейсон. – Дело принимаетновый оборот. Джентльмен старой закваски смело жертвует собой и тащит чужоеубийство, лишь бы не скомпрометировать доброе имя порядочной девушки. Вы,Сэккит, прикрываетесь ее репутацией, чтобы скрыть совершенное вами убийство.

– Противно вас слушать!

– Подождите немного – и вам станет еще противнее. Гденаходится тот чудный уголок, в котором вы и эта мисс так славно повеселились,что у вас отшибло память? Где?

– Мы были у нее на квартире.

– В мотеле, – поправила его Хелен.

– В каком мотеле? Где? – Мейсон повернулся к мисс Ракер.

– Я… я не обязана перед вами отчитываться.

Тогда Мейсон снова обратился к Сэккиту:

– Так где вы все-таки были, на квартире или в мотеле?

– В ее квартире. А сейчас иди и науськивай своих легавых.

Хелен Ракер смотрела на Сэккита умоляюще:

– Скажи им правду, Том. Мы не были у меня дома.

– Нет. Мы были у тебя на квартире. И тебе тоже не помешаетсказать им правду. Лицензию не конфискуют, не бойся.

Мейсона это очень забавляло.

– Да, Сэккит, – сказал он, – твои сигналы запаздывают.Вероятно, кроме тебя, вчера вечером у нее еще был посетитель, и она хотела тебеоб этом намекнуть, но я вижу, что ты ее намек пропустил мимо ушей.

– У меня сейчас мать, Том, – добавила Хелен, – вчераприехала.