глаза смеются. Она такая, какой я ее помню. Я почти слышу тихое пение Джони Митчелл, ощущаю ароматы розового мыла и дешевого шампуня вперемешку с кисловатым запахом пива. Жгучая скорбь пронзает меня изнутри, и я на мгновение зажмуриваюсь. Если бы только мама осталась жива. Если бы только чертов Джо Фуллер нас не бросил.

31

ПАТРИК

Дениз разрешила мне оставить коробку, и теперь она стоит на полу моего гостиничного номера, напротив огромного окна. Я все еще чувствую слабость в ногах.

Ничего не могу с собой поделать, но сейчас я чертовски зол на бабулю Ви. Она, блин, должна быть сейчас здесь, со мной. Мы всегда говорили, что сделаем это вместе. В такой момент рядом с мужчиной должен находиться друг, или член семьи. Или девушка.

До отлета на Фолклендские острова придется куковать здесь почти неделю. Чем бы себя занять? Подумываю о варианте раздобыть где-нибудь дурь, но понятия не имею, как это сделать в Канаде. Что ж, попробую извлечь максимум пользы из ситуации и осмотрю здешние достопримечательности, хотя сказать, что я не в настроении для экскурсий – это ничего не сказать. Но, может быть, аппетит придет во время еды?

Я направляюсь к лифту, но решаю, что не готов оказаться взаперти в таком тесном замкнутом пространстве. Поэтому я начинаю спускаться по лестнице, состоящей из сотен блестящих коричневых ступенек. Двигаться медленно невыносимо, и я несусь вниз с такой скоростью, что спотыкаюсь, но успеваю схватиться за перила за секунду перед тем, как нанести себе серьезную травму. Оказавшись наконец внизу, я толкаю пожарную дверь, пробегаю по коридору и оказываюсь в задней части холла отеля. Запах свежего кофе смешивается с запахом новых ковров. На стеклянном столике, рядом с одной из этих модных орхидей, которые словно питаются святым духом, стоит газетница, полная брошюр о Ванкувере. Я наугад вытаскиваю несколько штук и читаю по диагонали.

Похоже, в этом городе найдется что-то привлекательное для каждого: от семей с маленькими детьми до ЛГБТ-туристов (но как насчет унылых, одиноких лузеров?) На выбор предлагается несколько сотен вариантов времяпрепровождения: посещение рынка на острове Гранвиль, визит в Чайнатаун, шопинг на Робсон-стрит; любой желающий может исследовать лесные тропы, сплавиться по проливу Джорджия или подняться на фуникулере на гору Граус, чтобы полюбоваться панорамой города и видом на гавань…

Игнорируя все эти предложения, я останавливаю взгляд на брошюре, посвященной Большому зоопарку Ванкувера. Мой отец ходил туда, когда был ребенком. Ловлю себя на мысли, что тоже хочу туда съездить. Кроме того, должен признать, я скучаю по острову Медальон, и мне действительно не помешала бы легкая пингвинотерапия.

Выясняется, что зоопарк находится аж за чертой города. Я подхожу к ресепшионистке с кудряшками на лбу. У нее скучающий, но деловитый вид, и едва заметив меня, она натягивает профессиональную улыбку. Я спрашиваю, может ли она порекомендовать местную компанию по прокату автомобилей, и она дает мне несколько советов, ни на секунду не прекращая улыбаться. Бьюсь об заклад, про себя она думает: «Скоро этот парень с паутиной на голове вернется с очередной потрепанной коробкой под мушкой».

Суета с арендой машины отнимает у меня последние нервные клетки, но, по крайней мере, на некоторое время отвлекает меня от мрачных мыслей. Когда я, на синем «Ниссане», наконец сворачиваю с шоссе, благодаря всех богов за спутниковые навигаторы, и въезжаю на огромную автостоянку, до вечера остается не так уж много часов для наблюдения за животными. Однако игра стоит свеч. Пингвинам всегда удается поднять мне настроени, и одна мысль о них помогает мне чуть-чуть проникнуться теплотой к моему отцу. Теперь, увидев все эти фотографии, я даже хочу проникнуться к нему симпатией, но это трудно, когда я не могу понять, почему он никогда не выходил со мной на связь, почему не хотел знать меня.

Это место непомерно огромное. Сегодня холодный, безрадостный день, но я иду так быстро, что все равно обливаюсь потом. Я уже миновал буйволов, аллигаторов и рысей, но пока так и не ношел вольер с пингвинами. У ворот главного входа мне дали карту зоопарка, но слова «пингвины» на ней нигде нет. Зебры – да; ламы – я никогда не видел так много лам; фламинго – столько, что скоро из ушей полезут эти чертовы фламинго! Бегемоты, ягуары, гепарды и множество странных животных, о которых я в жизни не слышал, таких как аддаксы, нильгау и онагры. Но нигде и намека на пингвинов.

Я замечаю сотрудника, стоящего рядом с клеткой с орангутангами. У него представительный вид, большой оранжевый бейдж на груди и широкая улыбка.

– Где у вас пингвины? – спрашиваю я.

Улыбка становится еще шире.

– Извините, сэр. У нас здесь вообще нет пингвинов.

Я не могу поверить своим ушам. Я взрываюсь.

– Как? Что это за зоопарк, в котором нет пингвинов?

– Если вы хотите увидеть пингвинов, вам нужно в Ванкуверский аквариум. Там сосредоточена вся морская жизнь. Было бы бессмысленно дублировать здесь то, на чем специализируются они.

Я громко чертыхаюсь. Люди начинают на меня оборачиваться.

– На что уставились? – кричу я, и некоторые спешно уводят своих детей в сторону. У меня стучит в висках. Я должен был догадаться. Конечно, нет здесь никаких чертовых пингвинов. Я бреду обратно на автостоянку, опустошенный и пристыженный.

Боже, в кого я превращаюсь?

Я уезжаю из зоопарка, и от отвращения к самому себе мне хочется разрыдаться. Отогнав машину в прокат, возвращаюсь в отель. Я слишком устал, чтобы тащиться по лестнице пешком, так что стискиваю зубы и поднимаюсь на лифте. Вернувшись в свой неоправданно роскошный номер, я падаю на кровать.

И снова мои руки тянутся к телефону, повинуясь желанию открыть сайт с блогом Терри. Мне едва удается себя сдержать, и вместо этого я отправляю электронное письмо бабуле. Я не умею облекать мысли в слова, поэтому просто излагаю факты. Я решаю не рассказывать о своей неудачной поездке в зоопарк.

Привет, бабуля.

Надеюсь, у тебя все хорошо – и у Дейзи с РС тоже. Сегодня мне удалось еще кое-что раскопать. Дочь Дениз (Эмма) шарит в семейной истории гораздо лучше самой Дениз, так что теперь у меня есть обувная коробка с папиными вещами за более взрослые годы. Тут выяснилось, что при крещении ему дали имя Джошуа, но папе оно не нравилось, поэтому он сменил его на Джо. Наверное, он думал об этом, когда рисовал эту спираль с