несколько дней Игорь совсем забыл о болезни. А еще он совсем забыл о том, что договорился встретиться с отцом. Он активно догонял долги по работе, когда пришло сообщение с напоминанием, что завтра у них встреча. Эта встреча никак не вписывалась ни в планы, ни в график, ни в расписание. Но и второй раз переносить ее было неловко. Поэтому Игорь только сменил место встречи, на этот раз он выбрал ресторан поближе к дому. Отец в очередной раз согласился.

Ресторан, который выбрал Игорь для встречи стоял у самого проспекта. Это место имело высокие цены и среднее обслуживание. Когда Игорь во времена студенчества ходил мимо этого заведения, он мечтал там оказаться и был уверен, что в тот день, когда он поест там салат, второе и десерт, именно в этот день он сможет назвать себя богатым. На деле же это место было не таким уж фешенебельным. Салфетки, что стелили под тарелки давно не отстирывались от пятен, а тарелки были исцарапаны вилками и ножами. Единственное, что там было действительно впечатляющим – это интерьер. Ресторан располагался в здании, построенном при Сталине и некоторые оригинальные элементы интерьера по задумке дизайнера остались неприкосновенными. Например, под потолком висела люстра, как будто мигрировавшая сюда со станции метро «Киевская», с темными желтыми листьями у основания, она медленно раскрывала свои цветы-плафоны и давала так мало света, что в зале царил извечный полумрак. Зал ресторана представлял собой широкое прямоугольное помещение, разделенное колоннами. Эти колонны тоже оставались немым приветом эпохи самых массовых репрессий и самого масштабного преображения города. По этим колоннам, как муравьи, взбирались полоски винограда, яблок, ананасов и груш, их оплетали виноградные листья, и вся эта чехарда рога изобилия скрывалась под потолком в богато украшенной капители колонны, изображающей колосок пшеницы. На этом советские отголоски замолкали. Вся мебель была новой – современные столы, мягкие стулья и диваны. Между колонн на стенах расположились огромные панели темного дерева, а на них висели картины. На картинах главным образом красовались олени. Столики друг от друга отделяли этажерки, а на этажерках стояли книги, живые комнатные растения и статуэтки быков, оленей и кабанов. С противоположной стороны тянулась вереница аркообразных окон выше человеческого роста. Что бы любопытные прохожие не заглядывали в тарелки посетителям, на низких и широких подоконниках расставили большие кусты живых фикусов и пальм. На полу расстелили тонкий синий ковер с простым узором – желтые ромбы с такой же желтой точкой в центре.

При жизни Нелли Игорь прощал ресторану и плохое обслуживание, и старые салфетки. После её смерти он в это заведение еще не приходил. За полгода ничего не изменилось, даже официанты остались всё те же.

Игорь пришел на пятнадцать минут позже, чем договаривались. Он сознательно оттягивал момент встречи, хотя и не мог ответить себе на вопрос почему. Но он и не задавал его себе.

Отец уже сидел за дальним столиком у окна с пальмой. С последней встречи прошло уже больше десяти лет, он сильно постарел. Игорь не знал точно, сколько отцу лет. На вид около шестидесяти. Отец был очень похож на него самого: такие же широкие плечи, большая грудь растянула коричневый свитер, широкие кустистые брови точь-в-точь как у Игоря, но только белые от седины, трехдневная щетина перешла из стадии легкой небритости в отчаянную поросль, щеки впали, карие глаза смотрят устало и пронзительно. Как только увидел сына, он привстал с места и тут же чуть не опрокинул стол. Неудивительно, что мама в свое время в него влюбилась, отец явно был атлетом в молодости.

– Игорь! – он горячо приветствовал сына, крепко сжал руку и несколько дольше, чем полагается не отпускал ее.

– Здравствуй, отец.

– Наверное я пока еще не совсем заслужил это высокое звание, – усмехнулся он в ответ, придвигая стул. – Зови меня Андрей.

«Странное начало, но как хочет. Мне все равно» – подумал Игорь, но вслух просто согласился.

– Ты уже выбрал? – начал с нейтральной темы сын, чтобы дать отцу возможность самому заговорить о важном.

– Да, но заказ не делал, тебя ждал.

Игорь раскрыл меню и спрятал в нем лицо. Он чувствовал, как отец его раздражает своей доброжелательностью. Ждал он! Вот Игорь его ждал! Все детство.

– Выбрали? – безэмоциональный, почти механический голос официантки вернул Игоря к действительности. Девушка стояла такая же безликая и невыразительная, как и ее голос.

Мужчины сделали заказ, официантка ушла, и Игорь тут же забыл, как она выглядит.

– Спасибо, что пришел и нашел время для нашей встречи. Я очень рад, что наконец у меня есть возможность рассказать тебе мою версию всего, что происходило последние тридцать лет. Мне предстоит много говорить, а тебе предстоит много слушать. Ты готов?

Игорь неопределенно пожал плечами, но отец ждал от него более явного согласия и не начал свой рассказ, пока не получил вполне ясное «Да, я слушаю очень внимательно».

– Пожалуй я начну с того, из-за чего мы разошлись с твоей матерью. Дело в том, что она считала меня очень… мягким, не способным на решительные поступки человеком…

– Это я знаю.

– Пожалуйста.

– Ладно, ладно. Я слушаю.

– Так вот. Она считала, что я не способен ни резко ответить начальнику, ни потребовать повышения зарплаты. Я часто слышал подобные упреки в свой адрес. Поэтому для нее стало шоком, когда она узнала, что мне предложили работу в москве. Еще больше она удивилась, когда узнала, что я готов принять предложение. Мне нужно было только ее согласие. Без тебя, без нее, новая работа не имела смысла. Но она испугалась. И тогда я остался… Упреки продолжились, но теперь они стали еще более жестокими, ведь я так и не решился ничего изменить в жизни. И тогда я решил уехать в Москву один. Мое решение развестись стало для нее шоком. Мне кажется, она до последнего не верила, что я способен на это. Первое время она давала мне общаться с тобой, но все чаще манипулировала, наши встречи с тобой наоборот, становились все реже. Поездки в Москву и обратно отнимали много сил и не всегда нам удавалось встретиться. Тогда я подал в суд и попытался отсудить тебя. Ничего не вышло, я сделал только хуже. Твоя мама убедилась, что я уже не вернусь и осознала, как серьезно я ее обидел. Несмотря на то, что я исправно платил алименты и присылал игрушки, она категорически запретила мне с тобой общаться. И не просто запретила, а всячески препятствовала. Я решил тогда, что если буду много