— Я запасаюсь, — деловито разъяснил он и сложил пакет в несколько слоев. И все это показалось бы даже милым, если бы не одно «но». Внезапная осада моего порога сильно смущала. То месяцами не видимся, то намекаем на временно-постоянную прописку. Выгнать, что ли? Я взглянула на мужчину, по-хозяйски раскладывающего фрукты в корзинку и улыбнулась. Пусть пока остается. Все же Новый Год.

В девятом часу настало время купания. На этот раз Машка будто из кожи вон лезла, показывая, чему научилась. Тимофей держал сначала одного малыша, потом второго, пока мы с дочерью «колдовали». Именно так он и назвал наши действия, удивляясь тому, сколько мелочей и однообразных действий мне приходится выполнять в течении дня. Но более всего мне не нравилось, как он на меня смотрел. Или нравилось? Просто ловить восхищение было приятно, но непривычно. Оттого из рук валилось буквально все. И мое колдунство больше напоминало сдачу экзамена.

Когда дети уснули, и даже Машуня задремала, я наконец-то смогла спокойно выдохнуть.

— Новый Год у нас скучный получится, Тим, — обратилась к мужчине, уплетающему поздний ужин. — Даже твои фейерверки не понадобятся.

— Мне кажется, — сказал он, но запнулся, дожевал мясо и продолжил: — это самое необычное тридцать первое декабря в моей жизни. Как будто попадаешь в другую вселенную.

— Почему?

— В зимние праздники я обычно с пивом у телека, либо с друзьями пьяный в хлам где-нибудь в баре. А утром похмелье, сушняк и раздражительность. А этот Новый Год особенный. Так уютно… — он посмотрел куда-то в сторону, а потом прямо мне в глаза, — и с женщиной, которая очень нравится.

Я замерла от неожиданного признания.

— Извини. Не пугайся, — поспешил успокоить он, — я не буду настаивать ни на чем. Просто позволь иногда приходить, помогать и, может быть, потом, ты сможешь…

— Зачем ты?..

— Говорят, как Новый Год встретишь, так его и проведешь. Я хотел провести его с тобой и с твоими детьми. Потом и пришел, в наглую остался и ем мясо. Кстати, очень вкусное. У меня такое не получается.

— Ты умеешь готовить? — ухватилась я за спасительную соломинку, чтобы перевести разговор в другое русло, менее опасное.

— Только простые блюда. Когда дед совсем плох стал, приходилось за ним ухаживать, вот и приноровился.

— А как же девушки? — он мимолетно на меня взглянул, но тут же уставился в тарелку.

— У меня были серьезные отношения. Года четыре назад познакомился с девчонкой, начали что-то строить. Десять месяцев прошли быстро, она уехала учится за границу, а после сообщила, что нашла себе парня.

— Мда.

— Я огорчился, но что поделать. У нее ветер в голове, а я мечтал о семье, о детях, чтобы возвращаться, а дома меня кто-то ждал. В общем, рано я стареть начал.

— Да ну тебя! — махнула на него рукой и рассмеялась. — Рано ты о старости думаешь. Так на вид и тридцать не дашь.

Тут из комнаты донеслось кряхтение. Я встала и поспешила к сыну, чтобы покачать и успокоить.

— Мама, — прозвучал в полумраке сонный голос Машуни, — а Новый Год уже настал?

— Нет, еще час есть. Поспи.

— Хорошо. Скажешь, когда настанет?

— Скажу.

Я вернулась обратно в кухню и заметила пустые тарелки.

— Ты наелся?

— Да, спасибо. Но подумал, может мне лучше уйти?

— Почему?

— Ты устала. Да и дети спят.

— Глупости. Я еще пол ночи не усну. Увы, но пока кормить приходится не только днем.

— Ясно.

Он помог мне убрать все со стола, оставив только кексы. Я поставила снова чайник, и мы продолжили беседу, в ходе которой вспоминали школьные годы и дорогие сердцу моменты из прошлого. Тимофей оказался очень интересным собеседником и неожиданно строг. Хоть мужчина и пытался показаться мягким, но я понимала, таким его видят лишь единицы.

Новогодний салют стал полной неожиданностью. Мы и не заметили, как пропустили главное событие этого вечера. Пусть и всего на несколько секунд.

— С Новым Годом, Лиза, — полушепотом произнес Тимофей и протянул в мою сторону дымящуюся чашку.

— С Новым Счастьем, Тим.

Мы чокнулись чаем. Звучит воистину бредово, но в ту секунду в душе потеплело. Не алкоголь. Не то, что может затуманить разум, развязать язык, навести на дурные мысли, вызвать агрессию и даже убить, а горячий чай, согревающий изнутри, манящий душистым цветочным ароматом и такой правильный в данной ситуации.

Приятное молчание и наблюдение за яркими огнями, озаряющими небо, окончилось в половине первого. Я проводила Тимофея до двери, дав ему с собой кое-что из выпечки, на завтрак. Удивительно, но он не отказался. И вообще, вел себя так, словно мы больше чем просто знакомые, а дорогие друг другу люди.

Игнорируя его красноречивый взгляд, я пожелала спокойной ночи и поблагодарила за визит. Он же неожиданно приблизился, прикоснулся губами к виску и, улыбнувшись на прощанье, покинул мою квартиру.

Закрыв за ним дверь, я еще некоторое время стояла, бездумно изучая узор на обоях, а после выключила свет и зашла к детям.

Машуня сидела на подоконнике и смотрела в окно, на очередной фейерверк.

— Солнышко?

— Мам, так красиво… А папа, он не увидит больше этого.

— Маша… — на глаза навернулись слезы. Она повернулась ко мне и в свете очередных огней, я заметила мокрые дорожки на сладких щечках моей девочки. — Иди ко мне.

Дочка повисла на моей шее. Даже в ее объятьях чувствовалась тоска.

— Я хотела бы, чтобы он был с нами, мама. Славка и Женька такие красивые. Они бы ему очень… — Машуня вновь заплакала. Какая же я дура. Мой ребенок страдал, а я тем временем сидела в кухне и смеялась. Глупая женщина.

— Папа всегда будет с нами, малыш, — отстранила ее чутка от себя, чтобы утереть крупные слезы. А потом маленькие ручки утерли и мои.

— Мама, я… — она задумалась, — я не буду против дяди Тима. Он очень хороший. И, кажется, он нас любит. Только ты папу не забудешь? — и посмотрела на меня с такой надеждой, что сердце защемило от боли.

— Не забуду. Тем более, что Женька всегда будет о нем напоминать.

Дочь снова прижалась ко мне, уже не плача, а лишь вздыхая, судорожно переводя дыхание и постепенно засыпая. Такая умная, понимающая и…

На часах уже перевалило за третий час ночи, а я все стояла у окна и думала. Обо всем. И о Жене, и о детях, и о любви, которая прошла, и о любви, которая грядет, и о Тимофее. Что-то неуловимое и приятное было в сегодняшней встрече. Внимание, забота, восхищение — именно этого мне не хватало все эти годы, чувствовать себя нужной, важной, красивой. И хоть это в какой-то мере было эгоистичным, нестерпимо захотелось увидеть этот заинтресованный взгляд вновь.