— Ну, как вы здесь?

— Спасибо, — Надежда перекосилась, — хотячестно говоря, предпочла бы провести остаток своей жизни в каком-нибудь другомместе, более приятном, чем вокзальный туалет!

— Ничего, скоро мы вас выпустим! — пообещалмилиционер. — Скорее всего, сигнал был ложный.

— Вы меня очень обрадовали, — проворчала Надежда.

— Хотите, я вам кофе принесу? — предложил парень.

— Нет, спасибо, обстановка как-то не располагает!

Милиционер скрылся.

«Что это я на него так взъелась? — запоздало устыдиласьНадежда Николаевна; — Приятный парень, вежливый, хотел скрасить моеодиночество.. В конце концов, он не виноват в том, что со мной случилось…»

Из ее сумочки раздалась жизнерадостная песенка котаЛеопольда. Надежда схватила мобильник. Почему-то она подумала, что звонит ееновая знакомая. Вера Зайцева, но в следующую секунду сообразила, что не давалаВере номер своего мобильника, потому что не помнила его наизусть. Пришлось датьдомашний. Надежда тут же почувствовала беспокойство. Где сейчас Вера? А самоеглавное — где чемодан? Веру-то она найдет через музей, из-под земли достанет, приусловии, конечно, что с ней ничего не случилось. Но ведь за чем-то хотел еепохитить тот самый знойный мужчина, который следил за Куликом? Вообще-тонетрудно догадаться, что им всем нужен чемодан. И Надежда конечно свалялаогромного дурака, когда оставила Веру без присмотра. Оправданием ей можетслужить только внезапная дыра на колготках. Какая женщина не растеряется отподобной неприятности? И Надежда не исключение.

— Это я, — сообщил мужской голос в трубке, и тутже уточнил, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, — Валентин!

— Ах, Валентин! Что-то нам с вами удивительно не везет,никак не удается встретиться! На этот раз на нашем пути встал международныйтерроризм. Боюсь, следующий раз нам помешает землетрясение или извержениевулкана.

Валентин немного помолчал, переваривая ее фразу, и спросил:

— Вы где?

— В туалете, — чистосердечно призналась Надежда.

— И что вы там делаете? Ой, то есть конечно извините, якажется опять сказал глупость…

— Вы не поверите, Валентин, — Надеждаусмехнулась, — я здесь жду окончания поисковых мероприятий! По крайнеймере, так мне сказал какой-то важный милицейский чин…

— И долго это продлится?

— А вот как раз этого я не знаю! Давайте, Валентин, небудем слишком затягивать нашу беседу, а то у меня деньги на счету скоро кончатся.

Лучше скажите, где вы.

— В телефонной кабинке на площади перед вокзалом.

— Валентин, идите в «Макдоналдс», он прямо напротиввокзала, и ждите меня там, я надеюсь, что меня скоро выпустят!

Она отключилась и предалась невеселым размышлениям.Допустим, раньше или позже ее отсюда выпустят, и она даже встретится с Куликом.Но чемодана-то у нее больше нет! Чемодан у Веры, а куда она подевалась всуматохе, совершенно непонятно…

Дверь скрипнула, и снова показался рыжий милиционер.

— Можете выходить, — разрешил он. — Всезакончилось! А кофе я вам все-таки принес…

Надежда взяла у него пластиковый стаканчик с остывшеймалоаппетитной бурдой и благодарно улыбнулась парню: в конце концов, он сделалдля нее все что мог.

Пробившись сквозь толпу озабоченных пассажиров, которыхвпустили в здание вокзала. Надежда Николаевна вырвалась на площадь и, перейдяЗагородный проспект, вошла в «Макдоналдс». Помещение закусочной было заполненолюдьми, пережидавшими «поисковые мероприятия». Впрочем, Кулик был виден отсамых дверей. Он метался, как дикий зверь в клетке, и смотрел то на часы, то надверь. Увидев Надежду, бросился навстречу и первым делом воскликнул:

— Где чемодан?

— Видите ли, — ответила Надежда,потупившись, — он был у моей знакомой, и тут началась паника, мы разминулись..,так что, честно говоря, я не могу сейчас ответить на ваш вопрос.

Кулик переменился в лице.

— Может быть, вы наконец скажете, что находится в этомчемодане? — спросила Надежда Николаевна, чтобы перейти от обороны кнаступлению.

— Деньги! — выпалил Кулик и тут же завертелголовой, чтобы убедиться, что его никто не слышит.

— Деньги? — удивленно переспросила Надежда. —Однако!

— Меня попросила отвезти его.., одна женщина.. —выговорив это, Кулик мучительно покраснел. — Сначала она не сказала мне,что было в чемодане.., только потом, когда уже случились.., все этинеприятности…

— Ничего себе! — Надежда Николаевна переваривалауслышанное. — Честно говоря, на месте этой.., одной женщины я не доверилабы вам не только чемодан с деньгами, но даже переносную клетку с хомяком!

— С хомяком? — удивленно переспросил Кулик. —С каким еще хомяком?

— С ангорским, — ответила Надежда. — Впрочем,с самым обыкновенным я бы вам тоже не доверила…

— Зря вы так, — обиженным голосом произнесКулик, — конечно, я поступал не самым умным образом, но вначале я простоне знал, что в чемоданчике что-то ценное. Она… Лариса… убедила меня, что тамлежат ее письма.., любовные письма, и она не хочет, чтобы эти письма попали наглаза ее мужу…

— Господи! — Надежда закатила глаза кпотолку. — Любовные письма! Прямо девятнадцатый век! Кто сейчас пишетлюбовные письма?

— Да, я согласен, — Кулик потупился. — Ясвалял дурака.., но теперь я прозрел, и хочу возвратить деньги их владельцу,иначе я сам окажусь соучастником преступления…

— Это правильно, — Надежда огляделась, —только сначала давайте что-нибудь съедим, раз уж мы оказались в «Макдоналдсе».А то у меня от всей этой нервотрепки и от «поисковых мероприятий» безумноразыгрался аппетит.

Вера благополучно доехала на метро до своей остановки ипошла пешком, крепко сжимая ручки тяжелого пакета.

Чтобы срезать дорогу к своему дому, она свернула в соседнийдвор. Здесь, на детской площадке, царило какое-то странное оживление. Несколькободрых пенсионеров окружили деревянный домик и, явно боясь подойти к нему,обменивались раздраженными репликами.

— Безобразие! — восклицала рослая тетка с высокойпрической, какие лет двадцать назад носили депутаты райсовета. — Надосрочно санитарную службу вызывать! Это ведь неизвестно, какую он заразуразносит!

— Точно, — льстиво поддерживала ее мелкаясуетливая старушонка. — Точно, Серафима Сергеевна! Усыпить его надонепременно! Тута дети гуляют, а он не иначе бешеный!

Вера шла мимо возбужденной толпы. Неожиданно какая-то силазаставила ее остановиться и спросить у довольно тихой женщины средних лет,державшейся в сторонке: