– Я вижу, у вас здесь были… инциденты? –поинтересовался Бестужев.

– О да, – флегматично откликнулся офицер. – Юнаяледи даже соизволила угрожать нам вот этим…

Он продемонстрировал Бестужеву небольшой крупнокалиберный«Бульдог», памятный еще по особняку очаровательной Илоны Бачораи, где Луиза изнего лихо и метко расстреливала глиняные горшки. Не раздумывая, Бестужев забралу него оружие и опустил себе в карман. В эмансипации женщин, по его глубокомуубеждению, были и некоторые положительные аспекты, но не следовало доводить вседо абсурда, чтобы взбалмошные юные особы разгуливали с заряженным оружием вридикюле…

– Можете идти, господа, – сказал Бестужев. –Будьте так любезны передать капитану, что я вскоре нанесу ему визит…

Оставшись наедине с Луизой, он предусмотрительно встал подальше,чтобы и по его физиономии, не дай бог, не прошлись ухоженные коготки сбезукоризненным маникюром. Луиза вскочила, пылая гневом, как древнеримскаяфурия:

– Отдайте револьвер!

– И не подумаю! – твердо сказал Бестужев. –Возможно, потом, когда вы будете сходить на берег…

– Что вы с ними сделали?

– Помилуй бог, да ничего, – сказал Бестужев, пожимаяплечами. – Что, собственно, я мог с ними сделать и по какому праву? –Он постарался, чтобы в голосе звучали неподдельное разочарование игрусть. – Ваш инженер пребывает в добром здравии, а телохранитель вновьполучил возможность бдить…

Он надеялся, что вид его сейчас по-настоящему убитый, осанкапонурая, а весь облик исполнен того самого разочарования. В глазах Луизыпомаленьку разгоралось торжество: она поверила, точно…

– Вот так вот, – сказала девушка триумфально. –Вам давно следовало понять, что эту игру я выиграла. Что вы такое придумали,чтобы привлечь на свою сторону экипаж? Надеюсь, не выдали нас за вульгарныхкарманников, которые украли у вас часы?

– Ну что вы, я никогда не позволил бы себе так с вамиобращаться, мисс Луиза, – уныло ответствовал Бестужев. – И ничего я,собственно, не придумывал, я всего-навсего открыл им свое настоящее лицо…

– Ага! – сказала Луиза, не в силах сдержатьторжествующую улыбку, форменным образом сиявшую на ее очаровательной юноймордашке. – Я с некоторых пор так и подозревала – что никакой вы не агентпромышленников, а какой-нибудь государственный шпион… Только не выгорело,верно? У нас беспроигрышные позиции. Если вам что-то не по нраву, бога ради,обращайтесь в любой американский суд! Вам показать наши контракты?

– Не стоит, – сказал Бестужев. – Я так воспитан,что привык верить даме на слово… Старомодная порядочность, черт ее дери.

Испытующе глядя на него, Луиза поубавила торжества в звонкомголосочке:

– Я против вас лично ничего не имею, вы очень симпатичныйчеловек… Но ведь кто-то должен проигрывать, когда в игре несколько игроков?

– Пожалуй, если смотреть философски… – смиренно отозвалсяБестужев. – Мне следовало бы сказать, что я сохраню о вас самые приятныевоспоминания, но вы же понимаете, это будет заведомая неправда… Что ж,позвольте откланяться, как-то не особенно и хочется и далее служить предметомвашего торжества… Вот только имейте в виду: по кораблю болтаются посланцы тогосамого синдиката, которому ваш дядя решил насолить, они тоже намереныперекупить Штепанека…

– Не получится, – заверила Луиза. – Отдайте,наконец, револьвер, что за мальчишество!

– Берите уж, – поразмыслив, сказал Бестужев, протягиваяей оружие. – Всего наилучшего…

Он повернулся и вышел, старательно изображая все того жесломленного проигрышем человека. Преобразился лицом, оказавшись в коридоре:моряков там уже не было, конечно, но инспектор остался. И, несомненно, сгоралот законного любопытства.

– Пойдемте к капитану, – сказал Бестужев. – Нужнообговорить еще кое-какие детали…

– Вы решили оставить этих двух на свободе?

– Инспектор, а вы видите какую-нибудь законную возможностьупрятать их под замок? – пожал плечами Бестужев. – Вот и я не вижу. Главноесделано. Я поговорил с… молодым человеком, передал ему послание от… известныхперсон и обрисовал все вероятные будущие последствия столь опрометчивого шага.Он, смело можно сказать, уже раскаивается, что был столь неосмотрителен – нетолько в ваших английских романах угроза лишения наследства оказывается крайнедейственной. Ну а с девицей и не потребовалось долгой прочувствованной беседы:я просто-напросто показал ей парочку документов, упомянул об остальных, и онапоняла, что проиграла…

– Понятно, – сказал инспектор, явно удовлетворенныйуслышанным. – Но, может быть, все же не стоило возвращать пистолет этомутипу?

– А почему бы и нет? – сказал Бестужев. – В концеконцов, это телохранитель, он нанят, чтобы охранять молодого человека. Пусть идалее выполняет свою миссию. У меня нет здесь своих людей, способных егозаменить – а ваших привлекать не стоит, нужно избегать огласки. Пусть себепутешествуют и далее в самых комфортных условиях, все равно в Нью-Йорке их путирешительно и бесповоротно разойдутся с моим подопечным… Главная цель, повторяю,достигнута.

– Ну, вам виднее, – пожал плечами инспектор. – Уменя дела попроще, не столь деликатные… и хорошо, в общем. А с Кавальканти какнам быть? Вот уж где есть законные основания упрятать молодчика под замок…

– Я еще подумаю и непременно вам сообщу, – сказалБестужев.

Он уже размышлял о дальнейших действиях. Следует на всякийслучай договориться с капитаном, чтобы радиотелеграфист не принимал от Луизыникаких телеграмм… нет, принимать-то пусть принимает, только отправлять недолжен. А вот ему самому пора дать телеграмму на берег, в тамошнее российскоеконсульство. По причине крайне невеликой роли Северо-Американских СоединенныхШтатов в европейских делах и малозначимости оных Штатов для великих держав, ниОхранное отделение, ни другие схожие ведомства Российской империи никогда несоздавали там сети – однако, как водится, в консульстве имеется сотрудник,способный при необходимости заняться исполнением деликатных поручений. Навсякий случай, так рачительная хозяйка держит некую кухонную утварь про запас.Имя этого человека Бестужеву известно, о миссии Бестужева сам он давноосведомлен, пробыл там достаточно долго, в американских делах разбирается, такчто пусть встречает в порту, в Нью-Йорке, наверняка окажется полезным – самБестужев имел о заокеанской республике крайне смутные впечатления, основанныевсего лишь на паре-тройке романов – причем действие таковых разворачивалось впрошлом и позапрошлом столетиях.

Действительно, какую пользу ему могли принести сейчасистории о приключениях индейцев, сочиненные Купером и капитаном МайнРидом, – любимое гимназическое чтение украдкой? Дела давно минувших дней,преданья старины глубокой…

Он встрепенулся, поднял голову:

– Что, простите?