Некоторое беспокойство Бестужеву доставляла только мысль обугле, горящем где-то глубоко в трюме, быть может, аккурат под тем местом, гдеон сейчас находился. Однако инспектор твердит, что никакой опасности нет, доНью-Йорка они с этакой неприятностью доберутся благополучно…

И наконец, свою телеграмму Бестужев давно отправил, так чтов Нью-Йорке его будет кому встречать и не придется одному погружаться втаинственное коловращение заокеанской жизни, о котором ходит столькороссказней. В общем…

– Добрый вечер, Иоганн!

Бестужев поднял глаза. Перед его столиком стоял не кто иной,как князь Кавальканти, он же главарь славной организации «Черный коготь»,представлявшей собой, как это частенько случается в европейском подполье,причудливую помесь уголовной банды с политическим движением. В отлично сидящемсмокинге князь выглядел безукоризненным светским человеком, на его лицеБестужев что-то не усмотрел сейчас ни злости, ни угрозы, наоборот, Кавалькантиулыбался ему обаятельно и дружески, словно неожиданно обретенному старомуприятелю.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил Бестужевнепроизвольно. – Впрочем… Ах да, конечно… Что я спрашиваю…

Он был готов к любым неожиданностям. Заряженный браунингпривычно покоился в потайном кармане, а где-то совсем неподалеку, пустьБестужев и не видел его из-за дурацкой пальмы, давно уже сидел инспектор МакФарлен,трудами Бестужева получивший право пребывать в первом классе, сколько емузаблагорассудится. Вряд ли Кавальканти предпримет нечто шумное здесь, в первомклассе, это не в его интересах, он не крови Бестужева жаждет, а стремитсяузнать о судьбе своего саквояжа, конечно… Так что все, можно сказать, прекрасно– зверь сам вышел на охотников…

– Вы позволите присесть? – с безукоризненнойвежливостью спросил Кавальканти.

– Бога ради, – в тон ему ответил Бестужев.

Анархист уселся напротив и со светской небрежностью сделалзнак оказавшемуся ближе других стюарду. Почти моментально перед ним появилисьчашка кофе и пузатая рюмочка с виски. Именно от нее Кавальканти и отпил впервую очередь. Бестужев не видел вблизи никого, кто мог бы сойти за сообщникабеспутного князя – только обычные пассажиры, большинство из которых он началуже узнавать, и со многими раскланивался.

– Вы, наверное, были в детстве большим шалуном ипроказником, Иоганн? – спросил Кавальканти светским тоном.

– Трудно сказать, – пожал плечами Бестужев. –Наверное, как все. Все мы в детстве изрядные сорванцы… или с вами обстоялоиначе?

– Ну что вы, я тоже был страшным сорванцом… А вот интересно,дружище Иоганн, в детстве родители, няня, священник вам говорили когда-нибудь,что брать чужие вещи без спросу крайне нехорошо?

– Случалось, – кратко ответил Бестужев.

– Но эти поучения, я вижу, не подействовали… – сказалКавальканти чуточку грустно. – Иоганн, зачем вы украли у меня саквояж? Изкоричневой кожи, с наклейками полудюжины отелей…

– Вы полагаете?

– Бросьте, – сказал Кавальканти без малейшегораздражения. – По отзывам тех, кто с вами сталкивался, вы умный исообразительный человек… Стоит ли разыгрывать тупого болвана? Я уже знаю, чтовы запугали беднягу Луиджи, пригрозили пристукнуть его и выкинуть виллюминатор, он струхнул, кое-что вам рассказал, кроме того, отдал ключ. Вскорепосле этого из моей каюты исчезает саквояж. Я не верю в такие совпадения. И яуверен, что вы в него тут же заглянули… вы достаточно сообразительны, чтобыдогадаться, с чем имеете дело… Так ведь?

– Да, – сказал Бестужев. – Содержимое… достаточноспецифическое. Сам я никогда не имел дела с такими вещами, но в жизни о многомуспеваешь составить представление…

– Особенно когда заняты столь специфическим ремеслом?

– Простите?

– Я имею в виду, что вы, Иоганн – классический международныйавантюрист. О, бога ради, не подумайте, что я питаю какое бы то ни былопрезрение к избранной вами стезе! Вполне приличная профессия, не хуже любойдругой… Все, что я о вас знаю, уверенно позволяет сделать вывод: вы –международный авантюрист высокого полета.

«Значит, Луиджи ему все же не проболтался о нашемразговоре, – подумал Бестужев. – Тем лучше…»

– Я и сам в некотором роде международный авантюрист, –продолжал Кавальканти. – Правда, мои дела больше связаны с политикой.

– Я политики избегаю, – усмехнулся Бестужев.

– Что ж, каждому свое… Итак, Иоганн… Зачем вы укралисаквояж? Зачем вообще обыскивали мою каюту?

– То есть как это – зачем? – удивился Бестужев, придавсебе чуточку циничный вид. – Ночью ко мне в каюту вламываются вооруженныелюди и пытаются мне воспрепятствовать заниматься делом, за которое мне обещаныочень приличные деньги. Должен же я в подобных условиях разузнать, с кем имеюдело? Вы бы на моем месте поступили иначе? Вот видите… У меня была единственнаяниточка – стюард. Я немного прижал его, и он рассказал о вас немалоинтересного. И я отправился обыскать вашу каюту. Надеюсь, вы не подозреваетеменя в вульгарных наклонностях? Я уверен, все деньги и дорогие вещички,имевшиеся в ваших чемоданах и ящиках шифоньера, остались целыми?

– О, разумеется, – небрежно сказал Кавальканти. –Всё цело. Исчез только предмет, сделанный из самых прозаическихматериалов, – но он-то мне дороже любых ценностей…

– У меня тоже создалось такое впечатление, – усмехнулсяБестужев.

– Зачем вы унесли саквояж? Уж, безусловно, не за тем, чтобыпередать его властям, иначе я не сидел бы столь беззаботно в вашей компании ине пил превосходное виски…

– Будем играть с открытыми картами… – сказалБестужев. – Меня не привлекает политика, а уж предметы, подобные тому, чтонаходятся в вашем саквояже, откровенно пугают. Мало ли какие у вас могут бытьпланы касательно этого великолепного корабля… Мне не хочется бултыхаться вхолодной воде, в лучшем случае…

Кавальканти тихонько рассмеялся:

– Ах, вот оно что… Вы решили, что я собираюсь взорватькорабль в открытом море?

– Кто вас знает, господ политиков? – сказалБестужев. – Стюард назвал вас анархистом, а я постоянно читаю в газетах,что анархисты взорвали что-то или подожгли…

– Ах, дорогой Иоганн… – покачал головой Кавальканти с мягкойукоризной. – Вот что значит пользоваться дурацкими слухами и пересудамигазетчиков… Читали ли вы когда-нибудь, чтобы хоть один анархист пошел насамоубийство, сам поднял себя на воздух вместе со своим разрывным снарядом?

– Да нет, – честно ответил Бестужев. – Как-то неприходилось.

– Вот видите. Взрывать корабль в открытом море было бычистой воды самоубийством, уверяю вас… Конечно, сила взрыва данного… предметаслишком мала, чтобы отправить корабль на дно в считанные минуты. Но потомпришлось бы вместе со всеми садиться в шлюпки, а вот тут-то и кроется главнаяопасность. Мне удалось узнать, как с ними обстоит… Понимаете ли, шлюпок недостаточно.Их не хватит и половине пассажиров. Не спрашивайте, как я об этом узнал.Просто-напросто я всегда детальнейшим образом изучаю место, где предстоитдействовать… Итак, шлюпок не хватит и для половины пассажиров. В таких условияхвелик шанс в шлюпку не попасть.