– И после этого ваше начальство не возжелало давать вам повышение по службе, и тебе, и Калиду.

– Видимо, так, господин.

– Вряд ли с вами поступили справедливо, раз уж вы не принимали участия в мятеже. Парни вроде вас заслуживают большего. Командиров получше и поумнее, и это относится к самому верху.

– Не понял, господин?

Вновь последовало недолгое молчание, нарушаемое только потрескиванием углей в жаровне. Потом центурион продолжил тихим голосом:

– Ты знаешь, о чём я говорю, Капитон, хотя у тебя хватает ума не признаваться в этом. Когда предводитель подставляет и подводит своих последователей или когда череда лидеров не выполняет своих обязательств перед нами, тогда разумный человек – и патриот при этом! – вполне может задаться вопросом: а не требуются ли перемены? Ты согласен?

Катон ничего не ответил, просто стоял и смотрел на центуриона. Синий некоторое время никак не нарушал воцарившейся тишины. Потом сказал:

– Ну что ж, вполне разумно. Тогда позволь мне продолжить. Тебе не нравится, что тебя не повысили в чине. Тебе не нравится, что тебе приказывают участвовать в кампании, не имеющей особого смысла. Ты проклинаешь тех, кому выпал шанс изменить подобную политику, но они не сумели этого сделать по причине отсутствия должной решимости. Ты желаешь получить то, что тебе положено и причитается. Я прав?

Катон секунду стоял неподвижно, потом чуть кивнул.

Синий улыбнулся.

– Очень хорошо. Тогда позволь сделать тебе предложение. Есть тут группа лиц, которые придерживаются тех же мыслей, что и ты. И я – один из них. Разница между нами лишь в том, что я в состоянии добиться тех изменений, которых мы оба желаем. Если я и мои сотоварищи преуспеем в наших честолюбивых замыслах, все мы будем вознаграждены помимо того, что ещё и сослужим добрую службу Риму. Да и почему бы нет? Мы идём на риск, так что нам должна быть обеспечена соответствующая награда. Так вот, если бы я предложил тебе шанс присоединиться к нам, что бы ты на это сказал?

– Я бы сказал, что ты делаешь глупость, мой господин. С какой стати ты вдруг мне доверился? – Катон сделал паузу, прежде чем рискнуть выдать ещё одно соображение: – Откуда тебе известно, что я не шпион?

– Это так. И именно поэтому я сразу, как только вы явились в наш лагерь, приказал следить за тобой и твоим другом. И если бы вы были шпионами, я бы уже об этом знал.

Катон почувствовал, как у него подпрыгнуло сердце. Он ведь уже дважды побывал на явке, а Синий, кажется, ничего про это не знает. Он, конечно, принял меры предосторожности, убедился, что за ним никто не следит, но умелого и опытного соглядатая-топтуна не так-то просто стряхнуть с хвоста. Он с минуту молчал, давая центуриону понять, что тщательно взвешивает и обдумывает его предложение.

– А как я могу узнать, что ты не агент императора, господин? Может, ты просто проверяешь мою лояльность?

– А зачем мне это? – Синий улыбнулся. – Неужто ты полагаешь, что у имперских чиновников и командиров есть время и желание проверять таким образом лояльность каждого нового солдата преторианской гвардии?

Катон вытянул губы:

– Думаю, что нет.

– Именно так оно и есть. У них и без того хлопот полон рот, они, я полагаю, заняты более важными проблемами. Например, этим кризисом с поставками продовольствия. Ну, Капитон, что ты можешь сказать в ответ на моё предложение?

– Ну, во-первых, ты говорил про награды.

– Да.

– Мне нужно повышение по службе, производство в следующий чин. Калиду тоже.

Глаза Синия чуть сузились:

– О Калиде разговор особый.

– Нет, господин. Мы с ним всегда заодно и одного мнения практически по всем вопросам. Я ему жизнь готов доверить. – Это было легко сказать, поскольку это была истинная правда, так что искренность Катона произвела на центуриона должное впечатление.

– Ну хорошо. Мое предложение относится к вам обоим.

– Спасибо, мой господин. Мне также нужны деньги. Золото. Много золота.

– Этого я тебе дать не могу. Но могу предложить серебро. Целое состояние, по сути дела. – Синий повернулся и указал на шкатулку для документов, стоявшую на столе. – Открой её. Там двойное дно, открывается кнопкой, она внутри. Под первым, фальшивым, дном лежит коробка. Давай её сюда.

Катон сделал, как было сказано. В шкатулке лежали свитки, несколько чистых листов папируса, ручки, чернильницы и несколько восковых табличек. Он сдвинул их в сторону, нашёл маленькую кнопку того же цвета, что и тёмное дерево шкатулки. Нажал на неё, и фальшивое дно поднялось как крышка, открыв углубление размером с два солдатских котелка. Там, заполняя почти всё это пространство, стояла коробка, про которую говорил Синий. Катон ухватил её за ручку и осторожно вынул, поразившись её весу. Пересёк комнату и передал коробку центуриону. Синий поставил её себе на колени и открыл. Содержимое коробки было в тени, но потом оранжевый отсвет от жаровни отразился от недавно отчеканенных серебряных монет.

– Здесь тысяча денариев, Капитон. И они твои, если ты присоединишься к нам. А там, откуда они сюда попали, имеется ещё больше.

Катон посмотрел на монеты. Это явно были деньги из ограбленного денежного конвоя. Он заставил себя улыбнуться и протянул руку к коробке:

– Можно?

– Конечно.

Катон взял одну монету и поднёс к глазам, тщательно её изучая.

– Настоящая, – сказал Синий и засмеялся. – Если, конечно, император не портит серебро.

Удовлетворённо кивнув, Катон положил монету обратно и изучающим взглядом уставился на центуриона.

– Если я… если мы дадим согласие присоединиться к тебе и твоим друзьям, то ты просто отдашь мне эти деньги? Тут, наверное, имеется какой-то подвох.

– Не подвох. Скорее, испытание. Проверка. Если сделаешь то, что мы тебе прикажем, серебро – твоё.

– И что это за испытание? – подозрительно спросил Катон.

– А такое, после которого мы будем полностью уверены в твоей лояльности и которое послужит осуществлению наших планов. – Синий аккуратно закрыл коробку и просмотрел прямо в глаза Катону. – Это очень просто. Мне нужно, чтобы ты убил центуриона Луркона. Он должен бесследно исчезнуть. В течение следующих десяти дней. Сделаешь это, и мои друзья примут вас в свой круг. А если провалишь дело, то дашь нам повод усомниться в твоей компетентности. А если даже не попытаешься это сделать, тогда мы будем вынуждены считать тебя опасным.

– Понятно, – сказал Катон. – Убей или сам будешь убит.

– Вот именно. Кредо любого солдата, вне зависимости от обстоятельств. Так что решение тут принять нетрудно. Сообщи мне своё решение до захода солнца.

– Ну и что будем делать? – спросил Макрон, когда они захлопнули за собой дверь общей столовой и вышли в коридор. Перед этим они играли в кости с несколькими преторианцами из их центурии, просто чтобы поддерживать впечатление, что они всего лишь обычные солдаты. Катон играл осторожно, проигрывая по мелочи, и лишь посмеивался над этим – хотел добиться доброго расположения товарищей. Макрон же, наоборот, играл рискованно, на выигрыш, и продул гораздо больше Катона, после чего, естественно, пребывал в скверном настроении. И теперь вернулся к стоящей перед ними неотложной проблеме.