КУПАЛЬСКАЯ НОЧЬ

Роксана смотрела на девичьи венки, плывущие по тихим волнам лесного озерца. С какой стороны придёт возлюбленный, в ту сторону и унесёт вода брошенный ею венок. Девушка задумалась и присела на берегу, подперев кулачком щёку. Ветра не было, венки почти не двигались с места и лишь покачивались на маленьких волнах, слегка озаряемых тусклым светом луны.

Подружка, Милана, подошла к Роксане, опустилась рядом на траву и ласково обхватила руками её тонкую шею.

— Чего грустишь? Тамо через костры прыгают, мы с Ратшей такожде, — улыбаясь, сказала она. — Пойдём, Роксанушка.

— Нет, потом, после. Гляди, поплыл! — Роксана встрепенулась и указала на венок, уносимый ветром в сторону Днепра, с трудом различимого за камышами в вечерней дали.

— Скажи, Милана, ты любишь Ратшу? Ты боярская дочь, а он — сын ремественника.

— Что с того?! — вспыхнула Милана. — Да он в тысячу, в десять тысяч раз лучше... Всех сих боярчат! Аще не отдадут мя за его, сама пойду, убегу из терема отчего! Люб мне Ратша!

Роксана ласково улыбнулась подруге, погладила её по румяной щеке и шепнула:

— Ежели что, я те помогу. В беде не брошу.

Милана, маленького роста, светлоглазая и белокурая, живая и весёлая, лёгкая нравом, казалось, была полной противоположностью высокой русоволосой Роксане, часто пребывающей в задумчивости и любящей тишину, но подруги всегда были вместе и делили между собой сердечные тайны.

— Вот Вышеслава сказывает: грешно на празднества языческие хаживать. А я вот мыслю: чего ж грешного-то? Люди веселятся, сердце радуется. Глеб тож, не ведаю, придёт ли. — Роксана тяжело вздохнула.

— Придёт, ясно дело, придёт. Ты, Роксанушка, верь, — попыталась ободрить её Милана.

Внезапно она порывисто вскочила, с громким смехом побежала по песчаному берегу озера, обернулась и крикнула издали:

— Пошла я! И вы со Глебом приходите, не бойтесь, в веселье греха нет!

Роксана с грустью смотрела вслед подруге. Как бы и ей хотелось мчаться туда, к костру, радоваться, заливаться смехом от счастья! Кто-то сзади осторожно тронул её за косу. Девушка вскрикнула от неожиданности, оглянулась и, увидев перед собой Глеба, весело засмеялась. Вмиг улетучилась, исчезла, провалилась в небытие владевшая ею доселе весь вечер печаль.

— Ждала я тя, Глебушка, тосковала, думала — не придёшь. Ты — суженый мой! Гадала я на венок. Пойдём, чрез костры будем прыгать. Веселиться, гулять будем!

Княжич Глеб, старший сын Святослава, богатырского телосложения юноша с немного худощавым лицом, на котором выделялись пухлые губы и большие, слегка навыкате глаза, с густой копной сильно вьющихся светло-русых волос, несколько подрастерялся и, смутившись, глуповато улыбался в ответ на Роксанины призывы.

Девушка ухватила его за руку и, не давая опомниться, потащила за собой к разожжённому посреди широкой лесной поляны костру.

Вокруг царило оживление, раздавался звонкий смех, мужской и женский, девичьи восторженные повизгивания. Роксана узрела Милану: с диковатым блеском в исполненных счастья очах та, обняв за шею стройного богатыря Ратшу, раз за разом перепрыгивала через взвивающееся ввысь пламя. Ноздри её раздувались, голова запрокинулась назад, плечи судорожно вздрагивали от хохота, она что-то кричала, обнажив белые крепкие зубы. Роксана заулыбалась, видя радость подруги, но затем повернулась к Глебу и с притворным недовольством свела брови.

— Ну же, развлекай меня, — сказала она обиженно. — Вон, поглянь на Милану. Я такожде хощу.

Уже наступила глубокая ночь, а празднество продолжалось, не смолкало дикое, необузданное веселье...

Четырнадцатилетний княжич Святополк спрятался меж деревами и, затаив дыхание, пристально рассматривал пляшущих вокруг костра девушек. Кажется, он узнал её. Да, конечно, вот она, Роксана. Такую красоту без труда различишь среди сотен.

Святополку захотелось в тот же миг броситься туда, к костру, разогнать всех этих беснующихся, растолкать их, добраться до Роксаны, а потом... Он и сам не знал, что было бы потом. Но покуда приходилось скрываться посреди зелёной листвы, терпеть, ждать и чувствовать, сколь сильно колотится в груди сердце.

Обняв Глеба, Роксана приложилась головкой к его плечу и шептала:

— Глебушка, твоя я. Возьми меня. Возьми сейчас. Хощу ныне же женой те стать. Страсть как хощу! Давай створим с тобою...

— Роксана, лада моя милая! Грех се. Уразумей, глупенькая! — усмехнулся Глеб, проведя широкой ладонью по гладким русым волосам девушки.

— Почто ж грех? Яко поп, баишь ты! Люб ты мне, и я те такожде. Вот, поглянь, Ратша с Миланою, — не соглашалась Роксана.

— Дак ить князь я. Нет, не могу... Без венчанья, без благословенья батюшкова. Пожди ещё. Ну, до осени токмо. Я ж, Роксанушка, любая моя, прощаться пришёл. Отец в Тмутаракань посылает. Сказывают, непокой тамо. Ростислав объявился, погнал воевод наших. В Долобске дружина мя сожидает, — с заметным сожалением в голосе говорил Глеб.

— Но ты не бросишь меня, не забудешь? Правда?!

На него взирали серые девичьи глаза, такие прекрасные, бездонные, словно вбирающие в себя всю красоту мира и все его печали.

— Тогда... — продолжала девушка. — Ты поклянись, роту дай, что возьмёшь в жёны.

— Вот те крест истинный! — Глеб перекрестился. — Ну, а покуда... Извини уж. Пора мне. Не серчай.

Уста их слились, сомкнулись в жарком поцелуе, и долго ещё стояли они в молчании, не в силах произнести ни слова. Наконец, Глеб тяжело вздохнул, оторвал от себя трепещущую Роксану и нехотя двинулся восвояси. Он не оглядывался, но знал, что вослед ему смотрят серые прекрасные глаза, на которые навернулись чистые, прозрачные слёзы.

Роксана села под деревом и, не выдержав, зарыдала, в отчаянии уронив голову на руки. Её уже не радовали, а раздражали весёлые крики подруг у костра, громкий смех и взвивающееся в небеса пламя. Девушка резко вскочила, бросилась прочь от этого места, такого несчастливого для неё, и без страха бежала по ночному тёмному лесу, через чащи и поляны. По щекам её ручьями текли слёзы. Не думая ни о чём, пребывая как будто во сне, Роксана не заметила сразу, как заблудилась, а когда невзначай подняла голову, то вскрикнула от ужаса: вокруг неё возвышались могучие чёрные дубы с огромными раскидистыми ветвями. Где-то над самой головой её пролетел, шелестя крыльями и ухая, филин-пугач. Девушка прижалась к толстому, покрытому мхом стволу дуба. Тело её содрогнулось от страха.

Вдруг Роксана ощутила, как кто-то легонько коснулся её руки. Она круто обернулась и, увидев перед глазами в серебристом свете луны лицо княжича Святополка, почувствовала его полный страсти взгляд.

—