Он поворачивается ко мне лицом.

Я указываю в конец улицы:

– Я собиралась сводить тебя к Эдди, чтобы он научил нас готовить свои знаменитые маффины и рассказал, как начал бизнес. Решила, тебе понравится, ты ведь любишь поесть. И я вижу тебя владельцем ресторана. Но потом случилось это и…

Он сокращает расстояние между нами, обхватывает руками мое лицо и целует.

Какое-то мгновение я не могу дышать, а потом мне хочется дышать только им. Есть, спать и пить Ксандера Спенса. Я не могу им насытиться. Не знаю, как существовала без него, потому что сейчас единственное, что поддерживает меня на плаву, это источаемая им энергия.

Он слегка отстраняется, и я судорожно глотаю воздух. Ложусь на траву, потому что мое тело отказывается мне повиноваться. Он ложится на бок рядом со мной и опирается на локоть.

– Я купила платье, – признаюсь я в состоянии блаженства.

– Эм… здорово.

– Если хочешь, я могу пойти с тобой в субботу на благотворительный вечер.

– Если? – Он качает головой. – Я бы с радостью пошел с тобой на вечер. Просто думал, ты категорически против. Да, пойдем.

Ксандер снова меня целует, и я, смеясь ему в губы, зарываюсь пальцами в волосы на затылке. Он сжимает меня за талию, и я вновь смеюсь.

Я не слышу ни шагов, ни позвякивания ключей. Слышу только, как кто-то прочищает горло. Слишком быстро сажусь, кровь приливает к голове, и из-за этого перед глазами какое-то время все плывет. Но как бы то ни было, я все равно вижу маму, которая разгневанно смотрит на нас.

Я почему-то хихикаю. Может, потому, что до сих пор не могу унять счастливо колотящееся сердце. Может, потому, что до сих пор так злюсь на маму за все ее секреты, что, когда вижу, как она злится на меня, мне это нравится. Или потому, что понятия не имею, что сказать. В любом случае мое хихиканье в ночной тишине звучит забавно.

– Привет.

Она осматривает Ксандера с ног до головы, начиная с его только что подстриженных волос и заканчивая дорогой обувью. Затем с пренебрежением вновь смотрит на меня:

– Увидимся дома. – С этими словами она уходит.

Я сжимаю губы, чтобы перестать смеяться. Когда она скрывается за углом, ложусь обратно на траву и тяну за собой Ксандера. Начинаю его целовать, но он сопротивляется:

– Кайман, подожди.

– Что?

– Она не знает о нас?

– Ты же знал это.

– Нет, не знал. Я думал, что после того, как представился ей, ты о нас рассказала.

Чувствую себя ужасно. Именно так я должна была поступить. До того сообщения на автоответчике я собиралась сделать это.

– Почему ты так думал? Я же притворялась, что не знаю тебя.

– Я думал, ты шутишь. Думал…

Сегодня у меня совершенно точно не получается сделать так, чтобы Ксандер почувствовал себя особенным. Провожу пальцами по его запястью и прижимаю свою ладонь к его:

– Извини. Мамино прошлое немного ее измотало. И я собиралась рассказать ей о нас, но потом случилось все это. Я расскажу ей обязательно.

– Думаю, ты только что это сделала.

Я снова хихикаю, и один уголок его рта приподнимается в полуулыбке.

– У Эдди еще открыто? Пойдем поедим.

* * *

Прислонившись к своей машине, Ксандер слизывает с пальцев сахарную пудру.

– Не знал, что ты так тесно общаешься с Эдди. Он открыл нам после закрытия по секретному стуку. Могла бы рассказать мне об этом несколько месяцев назад.

– Я не делюсь своими секретами. – Я выкидываю пустой бумажный пакет в один из мусорных баков, выставленных вдоль улицы.

Когда же поворачиваюсь к Ксандеру, он притягивает меня к себе, и я вскрикиваю от удивления.

Он утыкается лицом в изгиб моей шеи.

– Мне пора. Мама терпеливо ждет меня, чтобы накричать. Лучше покончить с этим.

– Она нормально отнесется к этому? К нашим отношениям? – Его голос звучит приглушенно.

Улыбнувшись, я провожу пальцами по его волосам:

– Все будет нормально, когда она тебя узнает. В смысле, как ей может не понравиться Ксандер Спенс?

– Это верно. – Он целует меня еще раз и отпускает.

Я начинаю уходить, но тут же оборачиваюсь к нему. Прислонившись к машине, он с милой улыбкой на лице наблюдает за мной. Я спотыкаюсь, но со смешком удерживаю равновесие.

– Удачи во Флориде.

* * *

В магазине темно, но лестница освещена. Делаю глубокий вдох и медленно поднимаюсь наверх – я не готова столкнуться с гневом, который полыхал в глазах мамы. Я слишком счастлива и не хочу, чтобы мама развеяла эйфорию, охватившую меня после поцелуя. Может, она уже спит? Может, смирилась? Я смеюсь сама над собой, понимая, что этого никогда не будет.

Дверь скрипит, когда я открываю ее. Я практически ощущаю напряжение, которое повисло в воздухе. Бомба вот-вот взорвется. Мама неподвижно сидит за кухонным столом. В комнате полутьма, только над столешницами горят лампочки. Включаю свет.

– Как долго? – Первые ее слова.

– Пару месяцев.

– Это с ним ты гуляла?

– Да.

– А как же Мейсон? Я думала, вы с Мейсоном…

Я качаю головой:

– Мы просто друзья.

Она встает лицом ко мне:

– Где ты с ним познакомилась?

Знаю, она говорит не о Мейсоне, а о Ксандере.

– Здесь.

– Ты познакомилась с ним здесь. – Она показывает на пол.

– Нет, вообще-то, там, внизу, – говорю я, указывая на дверь.

Она напрягается – вероятно, сейчас не самое подходящее время для шуток.

– Ты знаешь, что семья Далтон… – Кажется, будто она даже произнести это не может.

– Неприлично богата? Да, знаю.

– Кайман… – Она тяжело выдыхает.

– В чем проблема? Мы нравимся друг другу.

– Такие, как он, не остаются с такими, как мы.

Я вздыхаю:

– Мам, пожалуйста. На дворе не восемнадцатый век.

Она иронически усмехается:

– Чем ты богаче, тем медленнее течет время.

Я наигранно ахаю:

– То есть ему всегда будет семнадцать?

– Кайман, это не шутка. – Она проводит рукой по лицу. – Что подумает миссис Далтон?

Я смотрю на ее сжатый кулак, и эйфория окончательно улетучивается.

– А при чем тут миссис Далтон?