– Почему я не нравлюсь твоей маме?

– Главным образом потому, что ты богат. Если бы ты смог это изменить, моя жизнь стала бы намного проще.

– Я поработаю над этим.

– Спасибо. Ты так любезен.

– Значит, она хочет для тебя чего-то другого?

– В смысле?

– Другой жизни, не похожей на ее?

– Точно. Если конкретно, то она не хочет, чтобы я встретила богатого парня, забеременела от него и он потом от меня сбежал.

– Она списывает такое поведение на деньги этого самого парня?

– Знаю, это смешно.

– Так с этого началась жизнь над магазином кукол?

Родители отца дали маме деньги на открытие магазина кукол.

– Вообще-то, да.

– Получается, ты прожила там всю свою жизнь?

– Да.

– Ого, она экстремалка.

Какое отношение экстрим имеет к проживанию над магазином кукол?

– Пожалуй, в каком-то смысле.

– Я думал так о своей маме, но твоя явно бьет все рекорды.

* * *

Банкетный зал в отеле – самый красивый зал из всех, что я видела в реальной жизни: большие люстры, выложенные узорчатой плиткой полы, плотные, высотой до потолка, шторы. Ксандер ведет меня к переднему столику, и я глубоко вдыхаю. Какой глупый совет дал мне Генри перед моим знакомством с Мейсоном? Ах да, быть самой собой. Вот только не думаю, что здесь это сработает. Может, сегодня мне притвориться кем-то другим?

Я замечаю миссис Далтон, и мне хочется убежать и спрятаться. В любое другое время и в любой другой ситуации ее присутствие успокоило бы меня, но после маминых слов моя рука в ладони Ксандера начинает подрагивать. Мне кажется, что именно на нас направлен свет всех ламп.

Я смотрю на миссис Далтон слишком долго, и наши взгляды встречаются. Мой лоб покрывается испариной, и я вытираю его. Она улыбается мне и приветливо машет.

– Думаю, нас подозвали. – Ксандер подмигивает мне, довольный выбором слов. Я хочу поддержать игру, но слишком нервничаю для этого.

– Кайман, – говорит миссис Далтон. – Не знала, что ты придешь. Приятно тебя видеть. Рада, что Алекс тебя очаровал.

– Это было сложно, бабушка. Эту девушку нелегко завоевать. – Он целует мою руку.

– Она этого стоит.

Может, так кажется только мне, но она не похожа на человека, который злится, что ее внук встречается с прислугой.

– Обидишь ее – пеняй на себя. – Она предостерегающе грозит Ксандеру пальцем.

– Разве ты не должна говорить это ей? Я же все-таки твой внук. – Ксандер наклоняется и, поцеловав бабушку в щеку, шепчет ей что-то на ухо, отчего миссис Далтон смеется.

– Что ты ей сказал? – спрашиваю я, когда мы уходим.

– Что ты вполне способна сама за себя постоять и не нуждаешься в дополнительной защите.

– Это правда.

– Я должен пообщаться с людьми до того, как все рассядутся. Но лучше я потанцую с тобой, а потом мы найдем наш столик.

– Нет.

– Ты не хочешь со мной танцевать?

– Нет, в смысле, конечно, я с тобой потанцую, но не будь сегодня плохим сыном, для твоей мамы это особенный вечер. В твоем равнодушии она обвинит меня.

Он смеется:

– Нет, не обвинит. Вообще-то, мама недавно сказала, что я стал более ответственным. И эту заслугу она приписывает тебе.

– Не думала, что так положительно влияю на тебя, особенно если учесть, что сама в последнее время была королевой безответственности. – Это судя по словам моей мамы.

– Пойдем, они играют нашу песню.

Я прислушиваюсь. Группа без солиста, как и говорил Лукас, играет какое-то классическое произведение.

– Это наша песня?

– Ну, это же твоя группа, помнишь? Так что любая песня наша.

– Точно.

Благодаря каблукам я легко могу уткнуться носом ему в шею. Расстегиваю пуговицы на его пиджаке и скольжу руками по его спине, пока мы покачиваемся в ритм вместе с другими парами.

Ксандер начинает придумывать смешные слова для песни и фальшиво напевает ее мне на ухо.

– Ты должен взять микрофон, группа в тебе нуждается.

– Что? Предпочитаешь мягкий голос Тика?

– Да.

– Я тоже, – со смешком отвечает он.

Наши шутки прерывает женский голос:

– Здравствуй еще раз, Кайман.

Ксандер останавливается и поворачивается:

– Мама. – Он обнимает ее.

Затем, к моему удивлению, она обнимает и меня. У нее светлые, ухоженные, тщательно уложенные волосы, идеальная форма бровей и невероятно гладкая кожа – должно быть, она делает какие-то уколы.

– Так приятно видеть, что мой сын столько улыбается. Ему идет улыбка, как ты считаешь?

– Я называю ее его секретным оружием.

Ксандер хмурится:

– Правда?

– В основном в своей голове, но иногда и у тебя за спиной. – Искоса смотрю на миссис Спенс. Я сейчас такая, какая есть. Надеюсь, ее не испугает мой сарказм. Она улыбается, так что, думаю, все в порядке.

Ксандер притягивает меня к себе:

– Что ж, это многое объясняет.

– Я просто подошла поздороваться. Не могу остаться. Кто-то должен вести это мероприятие. – Она проводит рукой по моему плечу. – Но давай поговорим с тобой позже, вдвоем. Мне бы хотелось узнать тебя получше.

Я с улыбкой киваю, хотя мне хочется сказать: «Звучит как пытка».

Когда она уходит, Ксандер берет меня за руку и, снова притянув к себе, покачивается под музыку.

– Не думаю, что ты запомнишь их имена, но давай я покажу тебе членов своей семьи.

Он не только начинает называть имена многих людей в зале, но и рассказывает о каждом коротенькую веселую историю.

– А это, – говорит он, показывая в другой конец зала, – моя кузина Скарлетт.

– А… кукла. – Наклоняю голову. – Да, она правда похожа на ту куклу.

– Правда? – Он смеется, и она, будто чувствуя, что мы говорим о ней, не только замечает Ксандера, но и идет к нам.

– Скарлетт.

Она слегка пожимает ему руку, а потом целует воздух у его щеки.

– Это Кайман.

– Привет. Я так много о тебе слышала.

Искоса смотрю на Ксандера. Он что, все время обо мне говорит? И как принято на такое отвечать?

– Похоже, Ксандеру стоит почаще куда-нибудь выбираться, раз он так много обо мне болтает.