– Смейся, если смешно. А сейчас, давай уже перенесёмся на твой берег и расстанемся уже, наконец?

– Нет, мой сладкий. Не получится.

– В каком смысле? – искренне удивился Фабиан.

– Да в самом что ни на есть прямом. Во-первых, мне не хватит сил переместить нас. Расстояние слишком велико, никаких вспомогательных артефактов нет.

О том, что таким «артефактом» может стать любой водоём размером от ручья глубже полуметра, Марихат умолчала. Правда, был нюанс – вода могла служить порталом лишь нагам и то во второй форме, люди в таком почти гарантированно бы погибли. Так что, по сути, не так уж и сильно она кривила душой.

– Во-вторых, мои силы несколько месяцев подавлялись, пусть и деликатным образом, но всё же. Это приблизительно тоже самое, как тебя накрепко связать, после того, как скинешь с себя путы, нужно время для восстановления кровоснабжения. Ну, там мышцы размять и всё такое…

– Да понял я, понял, – досадливо поморщился молодой человек. – Чего там в-третьих?

– А в-третьих у меня нет ни малейшего желания возвращаться к отцу, пока я не вытащу Ардора из лап колдунов, которым вы так милосердно решили его оставить.

– Что? Какого ещё Ардора?.. – не сразу вник в суть дела Фабиан. – Ты говоришь про инкуба?! Ты с ума сошла?!

– Побольше почтения, молодой человек! Я вам в бабушки гожусь, между прочим!

– Хороша бабушка! С бабушками я обычно не сплю! Ты не бабушка, ты шлю…

Хлёсткий удар по щеке заставил молодого человека захлопнуть рот.

Прижав к краснеющей щеке ладонь, он взглянул на Марихат не столько обиженно, сколько удивлённо – их по-прежнему разделяло расстояние, а чувство было такое, что оплеуху она ему зарядила ладошкой самой что ни на есть настоящей.

– Давай кое-что проясним, милый? То, что случилось тогда, было… даже ошибкой не назвать. Так, недоразумением. Так что выбрось из головы и никогда больше не вспоминай. А ещё раз попробуешь назвать меня неприличным словом, выбью тебе зуб. Гарантию даю.

– Какой зуб?

– Передний.

Абсурдная, даже нелепая ситуация. Но ей не привыкать.

– Что ты собираешься делать? Нет, я понял, что мы будем спасать того, от кого изначально спасали тебя, – закатил глаза Фабиан. – Но… как мы будем это делать?

– Вернёмся к замку. Там ты обернёшься волком и возьмёшь след…

Фабиан даже поперхнулся от неожиданности:

– Что я сделаю?!

– Возьмёшь след, – как ни в чём не бывало повторила Марихат.

– Я, по-твоему, что, похож на пса, чтобы след брать? – возмутился он.

– Ты же волк. У тебя должен быть отличный нюх.

– Так, я тебя слушал? Теперь будь любезна послушать и ты меня! Я – оборотень. Я обращаюсь не по желанию, а по зову луны. Даже когда сопротивляюсь. Даже когда очень-очень сопротивляюсь, всё равно обращаюсь. Это долго. Это трудно. И это… больно. Так что в конце процесса я почти ничего не помню и не осознаю, кроме желания кого-нибудь загрызть. Обращаться при свете дня, или даже когда стемнеет, но луна не полная… не получится, прости. Даже ради тебя. Даже ради Разие. Не могу, не умею. Как большинство людей не умеет летать.

– Ладно. Я тебя услышала. Жаль, но у всех свои трудности. Не сможешь взять след носом, придётся ставить магический поисковик. Это реально. Мы отследим нашего инкуба и тогда уже решим, что делать дальше.

– И это весь твой план? – с сомнением протянул молодой человек.

– Да.

– Какой-то он… поверхностный. В нём нет чёткой стратегии.

– У тебя есть план получше?

– Несомненно. Отвести тебя к отцу, спихнуть на него вся тяготы общения с тобой и остаться свободным.

– Классный план. Жаль, что неосуществимый.

Марихат поднялась, оправляя длинные пышные юбки:

– Ну что? Готов вернуться?

– Не уверен.

– Можешь оставаться здесь. Я тебя с собой не тащу.

– Ну уж нет! Одна ты чего-нибудь такого натворишь, что всё станет только в разы хуже. Ты уверена, что эти колдуны ушли?

– Конечно, нет. С чего бы?

– Просто блеск! – процедил он сквозь зубы, сжимая протянутую ему ладонь. – Ладно. Будь, по-твоему. Ты рулишь, на тебе вся ответственность.

– Само собой, – усмехнулась ведьма.

На несколько секунд вокруг них словно сомкнулся мрак. Когда он рассеялся, Марихат с Фабианом стояли на том самом месте, где совсем недавно она была вместе с Андором. Взбирающаяся на небосклон луна тускло освещала контуры гор за соснами.

Они услышали ржание. Бедных лошадей бросили одних, и они радостно приветствовали появление людей.

– Постарайся их поймать. И держись в стороне. Я сейчас просмотрю участок, постараюсь взять магический след.

Особенно «стараться» не приходилось. Фонило отовсюду и мощно. Оно и не удивительно, учитывая совсем недавно развернувшуюся тут баталию.

Марихат с некоторым волнением в сердце склонилась над ярким пятном крови, не до конца успевшим впитаться в сырую землю. Когда она уходила, этого пятна точно не было. Похоже, они продолжили драться. След уходил в глубь леса.

– Может, верхом? – предложил Фабиан.

– В лесу? Ночью?

– Ну, ты же колдунья?

– Я могу лететь над деревьями, но не сквозь них.

– Жалко оставлять таких красавцев, – с сожалением потрепал он рысака по гриве. – Их же волки сожрут.

– Не сожрут. Привяжи их покрепче, а я поставлю магическую охрану. Никто через них не пройдёт.

– А если с нами что-нибудь случится?

– Утром чары развеются. Я внушу лошадям вернуться в замок. Так их подберут слуги.

На то, чтобы предварить всё сказанное в жизнь понадобилось совсем немного времени. Позаботившись о животных, колдунья и воин углубились в лес. Будь они людьми, им пришлось бы несладко. Низкие корявые ветки то и дело старались хлестануть по лицу, узловатые корни – зацепить за ноги.

Ощущение чего-то плотного и чёрного заставило Марихат замедлить шаг.

– В чём дело? – едва слышно, одними губами, спросил Фабиан.

В этот самый момент луна выплыла из-за облаков, осветив мутные и нечёткие, будто размытые, очертания полуразрушенной башни. Высоко над их головами в длинном узком окне просвечивало ночное небо

От руин веяло смертью и ужасом. Марихат не могла сказать почему, но была уверена, события, о которых рассказывал Ардор, о собственном обращении и гибели жены – они происходили здесь. Триста лет назад.

С ужасной отчётливостью она чувствовала присутствие призраков. Почти осязала их бестелесные, бесстрастные голоса. Но в тоже время никого на много миль вокруг не было. Только шум ветра да мягкий шелест листьев.