– Они изволят задерживаться! – едко заметил Буа де Гильбер. – Если бы сейчас организовали свободные выборы старейшины Гильдии, то я знаю, кого бы выбрали на этот пост! То, что творит ваш любимый Го Мич, в прежние времена называлось узурпацией власти!

– Как вы быстро перековались! – воскликнул Перкинс. – Я вот не могу понять, вы – кто? Аристократ или революционер? – Он остановил официанта, взял с подноса хрустальную кружку с пивом и сквозь пенящуюся жидкость посмотрел на француза. – В былые времена и пиво варили значительно лучше, чем сейчас!

– Просто вы не пресытились еще, дорогой! Долгая жизнь – это как изысканная еда: со временем наступает пресыщение! – Женщина взяла с подноса бокал с вином и протянула его Роберту. – Наслаждайтесь, пока можете, дорогой! – Она подняла хрусталь на уровень глаз.

Грянула музыка. Торжественные аккорды возвещали о прибытии старейшины.

– Опять Глинка! – фыркнул маркиз. – Между прочим, тоже шляхтич! – Он кинул многозначительный взгляд на молодого человека.

– Бросьте свои нацистские замашки, де Флоранс! – гневно осадила старика женщина. – Хватит и того, что мы называем вас женским именем. Слишком много чести…

Тихо распахнулась парадная дверь: по ковровой дорожке медленно шел сгорбленный сухой человечек. Его сопровождали пятеро высоких молодых красавцев. На них были надеты только узенькие красные плавки, бугры мускулов перекатывались под загорелой кожей.

– Он такой старый? – прошептал Роберт на ухо женщине.

– Внешность обманчива… Не спешите! – Она тронула губами его шею, мужчина покраснел как юная девица.

– Простите… не удержалась, вы такой весь вкусняшечка!

В воцарившейся тишине старик уселся на кресло, сопровождающие юноши целиком накрыли его полотнищем алой материи.

– Это Обряд Инициации! – скорее угадал по губам, чем услышал Роберт.

На несколько минут зал погрузился в тишину. Было слышно, как сопит дирижер – беднягу замучил насморк, – да тихо бурчал что-то себе под нос Буа де Гильбер. Несмотря на массивные двери и плотную ткань на стенах, из зала этажом ниже доносились приглушенные звуки музыки. Там развлекался плебс. Человек поднялся на ноги, ткань упала, ее тотчас подхватили ловкие юноши. По залу пронесся восторженный гул. На возвышении стоял молодой человек с необычайно красивым лицом и ледяными безжалостными глазами.

– Браво! – гаркнул Шредер и захлопал мясистыми ладонями. Все прочие тоже аплодировали; юноша благосклонно улыбался, прижимая руки к груди.

– Этот нацист наверняка мечтает о воскрешении своего любимого Гитлера! – негодующе сплюнула на пол женщина.

– Но ведь это невозможно! – воскликнул Роберт.

– К счастью, невозможно! Хотя некоторые поговаривают, что Мастер освоил такую практику. Как знать…

– А кто такой Мастер?

– Лучше тебе здесь о нем не упоминать, приятель! – многозначительно хмыкнул Перкинс. – А то, что ты видел, называется Обряд Инициации. Но это так, для непросвещенных. Под покровом ткани человек получает ударную дозу препарата. Омоложение происходит чрезвычайно быстро – хотя, конечно, этому предшествует подготовительный курс инъекций. Так сказать, яркий антураж. Бессмертие еще не гарантирует вечную жизнь. Ты не будешь нуждаться во сне и отдыхе, старение живой материи замедляется, но не останавливается вовсе.

– И это недешево стоит! – сварливо заметил маркиз. – Не всякому по карману! А запасы препаратов хранятся у старейшины Гильдии. Вот такая история!

– А вы проходили этот обряд?

– Пять раз! – Буа да Гильбер надменно поднял голову.

– И это стоило нашему маркизу старинного родового замка и наделов земли в южном Провансе, – усмехнулась женщина.

– Конечно, мадам Липкина! Ваши обряды также дались вам отнюдь не за красивые глаза! – смело парировал мужчина. Он воинственно поправил шляпу.

– Подумаешь, горстка паршивых бриллиантов! Молодость того стоит!

– Ну да! Один из которых – знаменитый «Хоуп», сорок пять каратов! – подмигнул Перкинс.

Молодой человек недоуменно переводил взгляд с одного говорящего на другого.

– Но у меня ничего нет! – воскликнул он. – Ни замков, ни бриллиантов. Я – обычный спортсмен и полицейский, пришел в Ассоциацию скоротать вечерок и случайно выиграл приз!

– Природа не терпит случайностей! – назидательно произнес маркиз. Он пригубил шампанское и поморщился, став похожим на высохший плод лимона. – Во всем заложен глубокий смысл… А этот скряга экономит на винах! Я, маркиз Буа де Гильбер де Флоранс, вынужден пить всякую кислятину!

– Выплюньте! – посоветовал Перкинс. – Прополощите рот голубой водой и переходите на пиво!

В ответ на предложение маркиз рассмеялся:

– Ловко вы меня пикировали! Вот он, знаменитый английский юмор! Французскому аристократу – пить обычное пиво! Удачная шутка, надо будет запомнить и рассказать в Дворянском собрании…

– Не говорите никому больше, что вы – полисмен. Здесь их не очень-то жалуют! У вас есть нечто более ценное, чем бриллианты! – прильнула к мужчине Липкина. – Молодость, сила и красота.

– Кому это сейчас надо?!

– Кое-кому – очень даже надо! – Люди многозначительно переглянулись, маркиз презрительно чихнул:

– По мне – так честь дороже!

– Вот и кушайте свой титул с оливковым маслом, месье Вечное Недовольство! – насмешливо сказала женщина. – Больше нечего предложить в обмен на курс инъекций – так ретушируйте морщины бальзамическим карандашом.

Буа де Гильбер надул щеки, намереваясь выплеснуть на плебейку очередную порцию доброго французского яду, но окружающие люди возмущенно зашипели. Го Мич начал произносить речь. Юноша был строен, хорошо сложен, золотые локоны обрамляли юное лицо. Всем хорош красавчик, кабы не надменный порочный изгиб пухлых губ и холодное выражение мертвых голубых глаз юного старика. Говорил он короткими рублеными фразами, отчего речь казалось усеченной и лишенной эмоционального окраса.

– Я рад видеть вас всех. На очередной ассамблее Гильдии Вечных и Избранных. Я только что на ваших глазах провел Обряд Инициации. Каждый член Гильдии имеет право на обряд, но его следует заслужить. Речь о другом. Некоторые члены нашей Гильдии недовольны тем, как идут дела. Один из нас предпочел смерть. Мы знаем, что бессмертие сохраняет нам вечность только при наличии желания жить. Мамору Кин предпочел умереть. Это его выбор. Сегодня к нему присоединились еще двое Вечных. Роберт Патрик из Шотландии и Арон Равикович из Америки. Меня настораживают такие настроения. Вечность – это дар, которым нельзя разбрасываться просто так.

– Причем все трое – финансовые инвесторы корпорации HR! – шепнул Перкинс.

– А как же бессмертие? – удивленно спросил Роберт.

– Свободная воля, – коротко пояснил англичанин. – Мы не болеем, долго старимся, не нуждаемся во сне и отдыхе. Однако нас можно застрелить, утопить или повесить. И свести счеты с жизнью никто не может нам запретить. Такая, брат, музыка!