Непонятно и страшно было другое.

Профессор находился за решеткой.

Он смотрел на Катю сквозь толстые бамбуковые жерди,обвязанные просмоленными канатами.

Валентин Петрович сидел в клетке, как обезьяна или хищныйзверь в провинциальном зоопарке!

— Боже! — воскликнула Катя и уронила фотографию.

Она тут же наклонилась за ней, ударившись о приборный щитокмашины, но не обратила на это внимания. Она подняла драгоценную фотографию,прижала ее к груди и повернулась к водителю, ожидая от него объяснений. ПоКатиным щекам текли крупные слезы, подбородок мелко дрожал.

— Я же говорил, что вам лучше этого не знать… —протянул мужчина, внимательно наблюдая за реакцией Катерины, — я жеговорил, что вам это не понравится…

— Где он? Что с ним? — проговорила наконецнесчастная женщина. — Он в плену у дикарей?

— Ну, не совсем у дикарей… — протянул этот ужасныйчеловек. — Более того, я скажу вам одну хорошую вещь.., вы можете помочьсвоему мужу, можете облегчить его участь и помочь ему выбраться на свободу…

— Говорите, что я должна сделать! — воскликнулагероическая Катерина, неожиданно почувствовав себя кем-то средним между Жаннойд'Арк и всеми женами декабристов сразу.

— Ну и куда же, интересно, запропастиласьКатерина? — раздраженно проговорила Жанна, взглянув на часы, —наверняка запилила в какое-нибудь кафе и снимает стресс заварными, пирожными!

— Ну что ты ее все время шпыняешь! — вступиласьИрина за отсутствующую подругу. Может быть, ее до сих пор допрашивает этапуленепробиваемая Александра Матросова!

— Да знаю я ее! — отмахнулась Жанна. А пилю я еедля ее же блага, если ее не пилить, она вообще ни в одну дверь не войдет…

Жанна была страшно зла на весь мир, потому что, пока они сИриной ходили в фирму «Аргамак», она упустила время и важный клиент позвонил исообщил, что отменяет встречу. Это могло означать только одно: он обратился кдругому нотариусу, а стало быть, Жанна выгодного клиента упустила. Ирина ужевыслушала все, что Жанна могла сказать по этому поводу, и теперь подругимолчали.

Неожиданно зазвонил телефон.

— Ну вот, наверное, это она объявилась… — Ирина снялатрубку.

Однако звонила вовсе не Катя.

— Это Померанцев… — раздался в трубке голоспрофессора. — Извините, что звоню вам, Ирина, но нашел у себя только ваштелефон…

— Здравствуйте, Сергей Леонидович…

— Дело в том, что я вспомнил одну важную вещь..,касающуюся нашего последнего разговора. Но я не хотел бы говорить об этом потелефону. Если можно, я к вам приеду. Если, конечно, это удобно…

— Разумеется, удобно. — Ирина пожала плечами. Еесобеседник, конечно, этого не видел.

— Сейчас приедет профессор, — объявила Ирина,повернувшись к подруге, — профессор Померанцев, тот, из Африки…

— Так я, может быть, лишняя? — усмехнуласьЖанна. — Я могу уйти…

— С ума сошла! — Ирина вспыхнула. — Он жестарик!

— Ну, не такой уж старик.., если вспомнить, как ловкоон в одиночку разделался с тремя крепкими «аргамаками»… А небось он знаком и снегритянской сексуальной магией…

— Прекрати, Жанка! Ты просто невозможна! Всегда проодно и то же!.. Он вспомнил что-то важное по поводу тех камней, но не хотелговорить по телефону.

Профессор появился через полчаса. Оглядев комнату, онозабоченно спросил:

— А где Екатерина Михайловна?

— Сами теряемся в догадках! — отозвалась Ирина.

— Ну да ладно… — Сергей Леонидович уселся в кресло иположил руки на колени. — Понимаете ли, дамы, память — это такая сложнаявещь.., как иногда бывает.., иногда какая-то деталь ускользает из памяти, инужен внешний толчок, чтобы снова ее вспомнить…

— Нельзя ли ближе к делу? — прервала профессораЖанна.

Ирина толкнула подругу локтем и уставилась на профессорапреданным взглядом старательной студентки, изобразив предельное внимание.

Сергей Леонидович покосился на Жанну и продолжил:

— После нашего разговора я вышел на улицу и увиделпереходящего улицу слепого с белой тростью…

Жанна тяжело вздохнула, но промолчала, увидев, как Ирина заспиной профессора показывает ей кулак.

— Не беспокойтесь, я уже подошел к сути дела. Эта белаятрость заставила меня вспомнить ту ночь землетрясения, о которой я вамрассказывал.., ночь, когда к нашей палатке пришел жрец из святилища малонго.Хранитель унга вароси…

— Ну да, мы помним эту душераздирающую историю… — неудержалась Жанна от реплики.

— Так вот, — профессор повысил голос и недовольнопокосился на Жанну, — я вспомнил, что жрец тоже опирался на посох…

— Понятное дело, — Ирина кивнула. — Вы жеговорили, что он был при смерти, еле шел, вот и взял палку, чтобы на нееопираться…

— Нет, дорогие дамы, это была не простая палка! Это былрезной посох, покрытый письменами! Посох-послание!

— Что? — удивленно переспросила Жанна.

— Не удивляйтесь! На ранних стадиях развитияписьменности очень часто дорожные посохи использовали как письмо. На такойпалке вырезали клинописными или другими значками текст послания, почтальон бралпалку в руки и отправлялся в путь. Удобно — и текст не забудешь, и опиратьсяпри ходьбе можно! Так вот, посох жреца был именно таким письмом… правда,письмена на посохе были очень старинные, ни я, ни Валентин Петрович не смоглиих сразу прочесть, ну да мы особенно и не пытались, не придали этому большогозначения, а теперь я думаю, что на посохе могло быть написано что-то важное,жрец не случайно принес его к нам…

— Ну и что это нам дает? — разочарованно протянулаИрина. — Ведь этот посох остался там, в лесу.., даже если он не сгорел втом лесном пожаре, найти его в бескрайних джунглях куда труднее, чем иголку встоге сена!

— Вот и нет! — Сергей Леонидович значительноокруглил глаза. — Валя… Валентин Петрович Кряквин взял этот посох с собой.Он опирался на него в дороге и положил в свой багаж, возвращаясь в Россию.Может быть, он сделал это тоже не случайно, а под воздействием внушения жреца.Так что вполне вероятно, что этот посох находится сейчас в его квартире…

— Ну что, дождемся Катерину и проверим, проговорилаЖанна и достала пачку сигарет.

Ирина подала ей фарфоровую пепельницу.

Жанна закурила и удивленно спросила профессора:

— А что вы так на меня смотрите? Никогда не виделикурящую женщину?

— Что.., что это у вас? — испуганно спросил СергейЛеонидович, не сводя с Жанны округлившихся глаз.