Всплеск адреналина шибанул разрывной пулей.

Херб зашел за стол Дина и включил монитор, все еще ожидая увидеть там какую-нибудь электронную таблицу или документ в «экселе» – свидетельство обычной работы налоговиков.

Оказалось, что Дин играл в Angry Birds.

Херб взял фото с Клинтоном, и вокруг головы президента увидел мутные разводы – пошлая подделка на «фотошопе».

– Внимание всем! – рявкнул Херб в микрофон. – Подозреваемый в вестибюле. Белый мужчина, по виду от сорока до пятидесяти, короткие каштановые волосы, одет в белую рубашку и синий галстук. Представляется налоговым адвокатом Дэвидом Дином. Повторяю: подозреваемый с короткими каштановыми волосами, выдает себя за Дэвида Дина.

Джек стоит не более чем в трех метрах.

На Лютера она уже и не оглядывается; распрощалась.

Он изнывает от соблазна кашлянуть, издать какой-нибудь звук, шорох – посмотреть, не обратит ли она внимание, – но уже подходит его очередь на выход.

Тогда он вынимает свой айфон, нажимает «повторный набор» и сует трубку в нагрудный карман.

Джек хватается за свой сотовый, отвлекаясь этим движением, в то время как коп на выходе начинает проверять Лютера на предмет оружия.

Я приняла запрос на видеосвязь, однако экран оставался отключен.

Поднеся трубку к уху, я расслышала безликий, приглушенный шум множества голосов.

– Алло, – сказала я.

– Алло, – отозвалось в ней через секунду.

Но это был не ответ; это был мой собственный голос, отозвавшийся в айфоне эхом.

Это означало, что айфон собеседника ловит мой голос. То есть Лютер сейчас где-то здесь, в вестибюле.

Рядом со мной.

– Он здесь! – выкрикнула я, допуская большую оплошность.

Паника не разразилась, но искра тревоги вызвала волну сумятицы.

Копом я не была, а потому рации при себе не имела.

Петличный микрофон одного из близстоящих копов я схватила в ту самую секунду, когда Херб кричал в свою рацию, что Лютер находится в вестибюле.

Оглядывая толпу, я притиснула трубку к щеке в надежде расслышать что-нибудь, способное выдать его местонахождение. Свое свободное ухо я заткнула пальцем, фокусируясь единственно на звуках, исходящих из айфона.

До слуха слабо, но с безошибочной внятностью донеслось:

– Все в порядке, можете идти.

На моих глазах из дверей здания наружу выходил худой мужчина с каштановыми волосами.

– Остановите его! – завопила я, но все находящиеся в вестибюле копы и без того были уже в движении, закрывая дверь следом за только что вышедшим. Я поспешила к ним, но моей попытке протолкнуться воспрепятствовал один из полицейских, схватив меня за плечи.

– Он только что вышел! – провопила я.

Мы вместе выскочили из двери наружу, угодив в кромешный хаос.

Снаружи здания царил форменный бедлам.

Пожарные, парамедики, полиция, толпа людей, ожидающих снаружи своих сослуживцев, а также проворный рой репортеров, атакующих с микрофонами и камерами любого, кто хоть с полминуты простоял без движения.

А вот шатена здесь нигде не было.

Успев до этого подстричься и покраситься, Лютер спокойно прошел через вестибюль, непосредственно мимо Джек, и вышел из здания под видом Дэвида Дина.

Этот сучий сын находился непосредственно здесь, заговаривая копам зубы россказнями о пятнадцатом апреля. А Херб его не просто выпустил; он еще и настоял, чтобы тот ушел.

Херб слушал трескотню по рации: гарканье приказов, беготню подчиненных. Лютера никто не находил.

Поджав губу, Херб вдумчиво оглядел опилки на ковровом покрытии офиса Дина. Посмотрел на опалубку стены, по цвету несколько иной, чем напротив.

Подойдя, он запустил пальцы в заметный шов наверху и потянул.

Панель легко оторвалась, открыв взгляду мелкий темный сортир.

В нем на раковине лежал пистолет. А рядом валялись черная майка, черный парик, и стояли ковбойские сапоги.

Вот теперь все четко становилось на места. Убийство Питера Роу Лютер продумал и спланировал заранее. Он снял по соседству офис, скрыл санузел за фальшь-панелью, а после убийства просто прошел сюда за перегородочку и дождался, когда уйдут копы.

Я как могла собрала и разослала офицеров осуществлять поиск на всех направлениях, хотя что толку: Лютера уже след простыл.

Видеосвязь мелькнула и пропала без всякого появления убийцы на экране, но он наверняка еще объявится, со всем своим ядом глумливости.

Когда Херб разыскал меня среди уличной неразберихи Дирборн-стрит, на нем лица не было. Точнее, было, но такое пришибленное, что лучше и не глядеть. Казалось, он вот-вот расплачется.

Да и я чувствовала себя примерно так же.

– Ох я облажался, – подавленно вздохнул он.

– Ох я лоханулась, – не сговариваясь и ровно в ту же секунду произнесла я. – Повелась на эти черные волосы. Как будто на них свет клином.

– Оба дали маху.

Он вкратце поведал мне о той сценке с налоговым якобы адвокатом Джеймсом Дином.

– Черт, – я досадливо тряхнула головой. – Здорово он нас разыграл. Не вини себя, Херб.

– А ты себя винишь, что ли?

Я не ответила.

– Брось, Джеки. Ишь ты, все себе пригрести захотела.

– Ладно, волосы на себе потом рвать будем. Надо еще с объектом разобраться.

За спиной Херба я тротуаром прошла к тому облицованному кирпичом пятачку с клумбой. Сейчас это место было огорожено. Команда криминалистов трудилась над тем, что осталось от мистера Роу.

– Внутри этого человека в костюме должна быть книга, – сказала я.

– Внутри здесь мало что осталось, – мрачно шутнул один из криминалистов, – почти все снаружи.

– Пластикового пакета не находили?

– Пока нет.

Я глянула вниз, на изувеченные трупы. По своей неприглядности (и это мягко сказано) останки «прыгунов» стоят рядом с «погорельцами».

– Ага. Что-то есть, – подал голос еще один спец. Его руки в перчатках скользнули по брючинам Роу. – Какое-то вздутие.

– Разрежьте штанину, – велел Херб.

Спец ножницами разделал книзу штанину Роу, обнажив все те же кровь и кости, но среди этой мешанины я углядела пузырчатый пластиковый пакет, прихваченный скотчем к бедру Роу.