– Как вы поняли, шутить мы не намерены. Мы твердо убеждены, что наш мир уже устал балансировать на грани катастрофы. Она либо случится в скором будущем, и тогда человечество, очистившись от скверны, придет в чертоги господни, либо нет – и тогда все мы еще более погрязнем в грехе и безверии. Поэтому мы решили начать и кончить все разом – и навсегда.

Тихо вскрикнула какая-то женщина. Остальных прошиб холодный пот. Операторы, военные, специалисты по расчету ракетных траекторий, электронщики и связисты, они стояли молча, отрешенно глядя перед собой, внезапно осознав, что минута, к которой они столько лет готовились, отрабатывали все возможные ее варианты, минута, которой они ожидали и которую мечтали всеми силами оттянуть – эта минута наконец наступила.

Запищал вызов карманной рации. Лучо достал из кармана небольшую плоскую коробочку и нажал кнопку. Далекий голос Бернандино возвестил:

– Шеф! У нас все в порядке! Арсенал захвачен, казармы горят, вояки драпают. Из города сюда сунулась было бронемашина, но мы ее стукнули ракетой…

– Как Бланка? – перебил его Лучо.

– Только что приползла живая и невредимая, только бормочет что-то, не разберешь.

– Это пройдет, – бросил Лучо и поглядел на часы. Тринадцать с половиной минут! Не зря он столько тренировал своих бойцов. Операция шла, как по маслу.

Он не знал, что два патрульных вертолета с соседней базы на подходе к Серджент-Ривер растворились в воздухе, что танковое соединение, находившееся на маневрах в соседнем лесочке, превратилось в груду искореженного металла, что арсенал был захвачен только после того, как охранявший его взвод полег, сраженный токами сверхвысокой частоты, льющимися с небес…

У «Миротворцев» были высокие покровители. Они были заинтересованы в том, чтобы сжечь Землю руками землян. И не прикрывались при этом высокими фразами.

Огромный огненный шар расширился, заполнив собой уже почти всю комнату. Мебель, стекло, ткани полыхали мягким фосфоресцирующим огнем, языки сине-белого пламени колыхались на люстре и стекали с острых углов, окутывая две прижавшиеся друг к другу человеческие фигуры мерцающим голубоватым нимбом. И в центре этой огненной субстанции бледной тенью обозначилась щуплая, сутуловатая фигурка, состоящая как бы из мельчайших язычков огня.

Антон выхватил пистолет и взвел курок.

Тень сделала шаг, другой, протянула руку…

…Антон почувствовал, как тело его прорезает невыносимая боль. Стальными оковами она сжала конечности, парализовала дыхание, зашлась в мозгу острой вибрацией. Он хотел и не мог кричать, дышать, думать. Лишь непередаваемый ужас пронизал все его существо, когда он остатками сознания осмыслил, что тело его течет, растворяется в потоках холодного огня. Он попытался было нажать курок, но пистолет неожиданно вырвался из руки и завис над ним, изготовленный к выстрелу. Медленно Поползла собачка…

– Нет! – воскликнула Лала, заслонив собой Антона. – Не смей этого делать! Если ты убьешь его, я тоже умру! Убивай нас обоих!

Пистолет упал. Тень замедлила движение, задрожала, распадаясь на мельчайшие частицы и вновь собралась.

– Ты… любишь его? – полуутвердительно произнес резидент.

– Люблю, – сказала Лала. – Очень люблю.

– Тогда прощай. И больше никогда не зови меня. Я не приду. Меня не станет.

– Ты ранен? – прошептала Лала. Сердце ее сжалось.

– Нет. Убит. – его голос был слаб и равнодушен. – Меня убили. Чем-то здорово стукнули. Чем-то холодным и мерзким. Таким пустым. Тела своего я найти не могу. А брать себе чужое… Все вы ничем не хуже меня. Скорее даже лучше. Сами думайте о своих проблемах. Галактика здесь бессильна. Прощай, – сказал он устало, ц сиянье вновь поблекло, будто кто-то неожиданно притушил яркую люстру. – будьте счастливы…

– Подожди! – горячо заговорила девушка. – Ты не можешь, не должен вот так, просто взять и уйти! Ведь сейчас начнется война!

– Знаю, – тихо сказал он. – Не сейчас. Часа через два. Они хотят выручить из тюрьмы друзей. А потом… будь что будет.

– Ты должен остановить их!..

– Чем!? – подумав, он покачал головой. – Им помогают разрушители. Они убили меня. Я против них бессилен. И что такое «что-то», вроде меня, против сил земного и небесного Зла? С этим должен бороться к т о-т о, сильный, честный и дружественный! С ними должны бороться все вы, люди Земли! Все до единого! Жизнь – в ваших руках!..

Сияние погасло, сконцентрировалось, съежилось в крохотный огненный комок, который немного помедлил, подлетел к лицу Лалы, обдав его колючими искорками, и стремительно вынесся в форточку.

– Что… это было? – спросил Антон, с трудом приходя в себя.

– Не что, а кто! – сердито поправила его Лала. – Ну, чего ты здесь стоишь? Все слышал? Еще есть два часа. Беги живее, сделай что-нибудь!

Антон подошел к телефону. Москва не отвечала. Все известные ему телефоны были заняты. Пять минут тому назад собственный корреспондент ЮПИ Майкл Адамсон, перехватив радиопереговоры базы Серджент-Ривер со штаб-квартирой НАТО в Брюсселе, оповестил весь мир, что банда террористов захватила крупнейшую ракетную базу в Европе и начнет войну со всем миром в том случае, если к ним не будут немедленно доставлены восемь их дружков, томящихся в туринской тюрьме за различные преступления. Мир получил отсрочку.

Отчаявшись дозвониться куда-либо, Антон бросил трубку и, крикнув на прощание «Я скоро вернусь!» – выбежал на улицу.

Стоя на тротуаре, он поднял голову и увидел женский силуэт в освещенном квадрате окна. Он помахал рукой. Она не ответила.

На другом конце города магнитофон запечатлен на пленку страстный женский шепот:

– Амаурина, милая! Спаси его! Спаси нас всех! Ты ведь это можешь! Ты – большая, сильная и добрая! Ты слышишь меня?

* * *

И вновь между ними произошло полное слияние разумов и душ. И осознала она силу Амаурины и ее слабость. Силой ее наделили давно растворившиеся в прошедших веках Хозяева-амауреты. Но была эта сила рассеяна по клеткам ее существа, которого она подчас и не осознавала. Слабость же ее была в отсутствии контроля над своими ощущениями, действиями. Последнее нападение фьйоргов по сути дела превратило ее в огромное беспомощное животное, способное лишь потреблять положенную дозу калорий, радиации, света. Амаурине требовался кто-то, кто владел бы ею, кто-то, согласившийся пожертвовать своими силами, разумом, чувствами, всем своим естеством для борьбы с силами тьмы.

Лала напряглась н закусила губу. Пальцы ее с силой, ломая ногти, сжали подоконник, а сознание устремилось вперед стремительной, неудержимой волной.

И вновь она перешла в то удивительное состояние полубодрствования-полусна, в котором могла перевоплощаться в любые живые существа, жить их жизнью, чувствовать их чувствами, любить их любовью…