Он с интересом ловил собственные ощущения: не думал, что простая девушка сможет так всколыхнуть все чувства, что человеческая и драконья ипостаси смешаются, и будет не различить, где древние инстинкты, а где осознанный и разумный интерес.

Но сейчас лучше думать о том, что без амулета Ливия и впрямь может потерять слишком многое. Заклятье, которое он не мог прочувствовать до конца, сжимало Ливию невидимым огненным кольцом, с каждым днем всё теснее.

И все же он прижался к ее губам, мягким и подталивым, чуть замерзшим после долгого полета — будто для того, чтобы поставить еще одну метку. Или заставить ее помнить все, что случилось. Заставить заклятье ослабнуть или отступить хоть на время.

— Значит, мы не вернемся под утро, — медленно отдалилась Лив.

— Я попросил порадовать чем-то Ари — пусть отвлечется.

— Ты правда об этом подумал?

— Должен как-то загладить вину, что без предупреждения похитил ее маму.

— Как ты предлагаешь искать “осколок”? — Ливия опустила ладони ему на грудь.

— Садись. Подождем рассвет и что-нибудь придумаем.

Они уселись на берегу бок о бок, словно во всем мире не осталось важнее задачи, чем дождаться первых лучей солнца. Звезды еще не потеряли яркость, и Ливия застыла, разглядывая хитрые созвездия над головой.

— Мне всегда нравилось ночное небо, — заговорила Лив. — В нем нет никаких границ.

— Ты все-таки бунтарь, Ливия.

— А ты разве нет? Назвал своего отца — короля! — “мудаком”, — она хмыкнула, вспомнив эту невероятную сцену.

Теар вздохнул.

— Я хорошо ощущал тогда, что ты чувствуешь, и мне это не понравилось. Когда-то отец испытывал и меня похожим образом.

— Зачем он это делал?

— Заставлял стать сильнее. Правитель не должен быть слабым, должен защищать свой разум любой ценой. А я родился здесь, на Земле, и отец хотел передать все знания, накопленные за его жизнь. Моему брату повезло больше, к нему было не такое пристальное внимание.

— У тебя был брат?

— Да, его звали Антериос. Он погиб тридцать ваших земных лет назад в сражении с Есшар.

— В том самом, в котором ты убил сотню?

Она приподняла плечо, будто испытав озноб от своих же слов.

— Этерил рассказала тебе, какой я на самом деле ужасный и жестокий дракон?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос, когда боишься сказать правду?

Он хохотнул и повернулся к Ливии, сидящей на песке рядом.

— Хочешь правду: да, это так. Я убил сотню полукровок и нескольких истинных драконов в той войне, защищая свою семью: брата и отца, но даже этого оказалось недостаточно.

— Мне жаль, что ты их потерял, — она смотрела прямо и не шевелилась, только ветер мягко трогал пряди возле лица.

— Они вернулись домой. — Теар поднял голову к небу, а потом откинулся на влажный и прохладный в ночи песок и положил руки под затылок.

Он нашел взглядом далекое созвездие Дракона и в который раз задумался о том, какое это было немыслимое путешествие сквозь бескрайний космос, отчаянное и без надежды на успех. Но они нашли Землю, и началась новая история их жизни: кровавая, бескомпромиссная и не оставившая людям выбора.

Лив осторожно легла на него и тоже посмотрела на созвездие.

— Оно похоже на крылья.

— Да? Не смотрел на это с такой стороны, — удивился Теар и в самом деле в сочетании звезд рассмотрел развернутые крылья, как у дракона.

Иронично. Он должен был продолжить свой род, но вместо этого теряет всех из него, одного за другим: мать, брата, отца. Должен был выбрать драконицу, а сблизился с девушкой с земли, точно кто-то нашептывал ему нарушать все правила.

Небо светлело, и звезды исчезали над горизонтом. Еще немного, и Теар увидел первые лучи солнца.

— Почему мы здесь, и мне так спокойно, если скоро может начаться война? Этерил на свободе, те драконы… — заговорила Лив, лежа у него на груди. — Не думаешь, что они придут сюда или во дворец?

— Думаю, они пока ищут обходные пути. Я оставил патрули и мне передадут, если будет опасность. У нас есть время. Или тебе страшно… со мной?

Ливия устроилась на нем поудобнее и проговорила:

— Вообще-то, первый раз я увидела тебя полумертвым, и ты тогда не внушал… безопасность.

Дракон внутри мгновенно вскинулся и ощетинился от этого напоминания про его слабость.

— Могу принять истинный облик, если тебе станет спокойнее, — проворчал Теар.

— Не надо. Он колючий, — улыбнулась Ливия куда-то ему в грудь. Но чуть позже, после нескольких минут молчания, заговорила:

— У тебя тоже это предчувствие?.. — Ливия подняла к нему голову.

— Пока я думаю о том, что ничего не будет как прежде.

— Я чувствую холод.

— У меня так бывает, когда я думаю об этих звездах.

— Надеюсь, что это просто грусть. — Она улыбнулась одними губами, и ее тревога передалась и Теару — крадущаяся и темная. Ливия села. — Пойдем. Мне даже интересно увидеть этот “осколок”, если сможем найти, — ведь выходит, я впервые прикоснусь к таким далеким звездам.

“Я тоже”, — подумал Теар.

Они подошли к зашумевшим волнам. Океан будто почувствовал их приближение и заволновался: ведь они собираются узнать его тайну и найти то, что ему доверили на хранение много лет назад.

— Совсем не наша река, — с опаской тронула Ливия босыми ногами могучие воды.

— Мы были тут с братом. Давно. Океан для нас — такая же свобода, как и небо. И на глубине он похож на космос.

— Драконы умеют плавать?

Теар молча кивнул и сделал шаг в глубину. В облике человека он не плавал ни разу — ни к чему было, но сейчас хотелось прочувствовать этот момент вместе с Лив, зайти в воду с такой же опаской перед этой беспредельной мощью.

Ливия замерла на берегу, подобрав подол яркой, насыщенного розового цвета юбки — обнажила загорелые щиколотки, которые теперь ласкало море. В эту минуту рассвета она казалась по-неземному удивительной и очень красивой. Солнце поднялось выше и за несколько мгновений успело нагреть кожу, сильнее запахло солью.

— И что мы делаем? — с трудом оторвала она взгляд от беспрерывных пенящихся волн и взглянула на Теара, который замер на большей глубине. — Предлагаешь проплыть весь океан вдоль и поперек?

— Это то, зачем ты мне и нужна. — Теар сделал пару шагов ей навстречу, с интересом ощущая тугое сопротивление воды. — Думаю, только ты сможешь почувствовать место гибели твоего отца. Скорее всего, это он забрал “осколок”, исполняя данную клятву быть последним хранителем.

— Что-то мне не по себе…