– А вот, похоже, и девочки! – сообщил Эрик, отслеживая через электронный прицел появившийся из-за мола катер.

Анна-Луиза перевела бинокль на появившуюся цель, но разглядеть удалось только то, что в надстройках кто-то есть. На палубе катера пока никто не появлялся.

– С сошек стрелять будешь? – уточнил Эрик.

– Нет, так справлюсь. Патронов достаточно, буду корректировать по всплескам.

Несмотря на то что пока ничто не указывало на судно как на транспорт злодеев, Анна-Луиза была уверена – на катере стрелки.

Что такого им сделал ее мальчик или его друзья, она не понимала, однако жизнь научила ее не задавать вопросов, когда ситуация яснее ясного. Нужно надлежащим образом реагировать на угрозу, а ответы на вопросы появятся позже.

До катера было уже «пятьсот тридцать четыре метра» – так показывал дальномер на прицеле винтовки Эрика. Он собирался работать вторым номером и прикрывать Анну-Луизу от контрдействий противника.

– Ну вот, спектакль начинается, – сказал Эрик, заметив, что из надстроек на палубу начала выбираться публика.

– Но это же мужики! Мужики в платьях! – поразилась Анна-Луиза.

– Да. Мужики в платьях, – подтвердил Эрик, не отрываясь от прицела. – А за переодетыми – уже и те, что с автоматами.

«Девушки» в белых театральных платьях вышли на нос судна и стали размахивать руками, и тотчас со стороны стоянки курсантов раздались восхищенные вопли.

– Вот дурачье, – произнесла Анна-Луиза и, бросив бинокль на траву, взяла оружие.

– Дистанция «триста девяносто». Можешь начинать.

– Начинаю, – ответила Анна-Луиза, еще раз взвесила на руках пулемет и открыла огонь.

Первая пристрельная очередь легла метрах в двадцати от носа катера, подняв высокие белые фонтаны. А уже вторая прошлась по бортам судна.

– Они нас еще не заметили… – сообщил Эрик, продолжая контролировать ситуацию. – Давай, делай дело.

Анна-Луиза приняла поправку, и теперь пули стали молотить по палубе и надстройкам, а раскаленные поддоны фонтаном полились на склон утеса.

На палубе уже никто не стоял – все только ползали, пытаясь найти место для укрытия, а рулевой начал разворот.

Между тем со стороны курсантской стоянки больше не раздавалось ни единого крика. Должно быть, они замерли, пораженные происходящим…

Вдруг из-за надстройки уже развернувшегося катера выглянул снайпер, но его точным выстрелом срезал Эрик.

– Всё, уходим. Мы свое дело сделали!

Анна-Луиза нагнулась за биноклем, чтобы взглянуть на площадку.

Там все было в порядке. Курсанты залегли, и, значит, хоть чему-то их в охранной компании все же научили.

Грохот на утесе не остался незамеченным городской полицией, и, когда Эрик с сестрой возвращались к машине через заросли гузявника, где-то внизу уже пели полицейские сирены.

– Через пять минут будут здесь! – прикинула Анна-Луиза, сгружая пулемет в кузов пикапа.

– У нас фора, – сказал Эрик и, закрыв кузов крышкой, поставил у ближайшего кустика небольшой прибор.

– Пугач? – догадалась Анна-Луиза, садясь в машину.

– Да. Из старых запасов, – подтвердил Эрик, заводя двигатель. – Это, конечно, не новомодные штуки, но на полчасика связь в районе отключит.

Машина тронулась и покатила по старой бетонке прочь из города. Эрик включил радио. Как раз передавали сообщение о новом беспрецедентном выбросе шароидов.

– Меня это беспокоит, – вздохнула Анна-Луиза.

– Что тебя беспокоит? – не понял Эрик. – Те бандюги с катера убрались, и теперь им нужно будет перезарядиться. А мы тем временем постараемся навести справки, кто это и зачем они хотели пострелять курсантов.

– Ну да. Только я имею в виду эти шары. Это так странно. Как ты думаешь, что это вообще такое?

– Понятия не имею. Даже не задумывался, других забот полно.

В этот момент в эфире произошел щелчок, и стало слышно только шипение.

– Ну вот, наш пугач сработал, – сказал Эрик и глянул на часы. – Четыре с половиной минуты. Молодцы копы, быстро добрались.

Бытовые условия в доме Донована налаживались. После того как был разблокирован его счет и все долги перед службами оказались погашены, в холодильном шкафу появились дорогие продукты, бассейн начали регулярно чистить, а листья искусственных растений – полировать. При этом все делалось в то время, когда хозяин спал или получал сеанс массажа.

Ему редко приходилось сталкиваться с сотрудниками службы клиринга, поэтому создавалось впечатление, что все происходило само собой. Это Донована вполне устраивало, хотя он подозревал, что именно подстройка графика уборки под его режим и давала настолько большие наценки за услуги. Впрочем, он уже разобрался, что его счета не лимитированы; при запросе общей суммы появлялся значок бесконечности. Но некоторые ограничения все же существовали. Например, пожелай он прикупить еще один дом, пришлось бы запрашивать разрешение некой комиссии. Что за комиссия, непонятно, но ссылка на инструкции существовала.

Донован чувствовал себя все лучше. Он уже мог сидеть за компьютером минут по сорок, прежде чем начинал уставать. А раньше продержаться даже десять минут было для него сложно.

Он начал ходить по двору, но спускаться к морю пока не мог. Мелани посещала его ежедневно и отмечала, что он быстро обретает форму.

– Прям видно, как ваши мышцы набирают тонус! Вы, наверное, в прошлом спортсменом были?

– Возможно, – пожимал плечами Донован, поскольку сам не был ни в чем уверен. Он уже пытался найти что-то вроде собственного досье. Но где искать? Он искал везде и пролезал так далеко, насколько позволяли файерволы.

– А еще вы красивый мужчина.

– Что?

– Ну… такие мужчины нравятся женщинам, – слегка смутившись, пояснила Мелани.

– Спортсмены, что ли?

– Нет, не только. У вас в глазах такая романтическая грусть.

– «Романтическая грусть»?

Донован не понял, о чем говорила Мелани, но переспрашивать не стал. Позже поискал в спейснете. Но там не было ничего конкретного, только какие-то психоаналитические выкладки. Перебравшись на ресурс «народного поиска», он быстро нашел более подходящую и понятную аналогию – «безнадега».

Помимо новой одежды и белья, аккуратно разложенных по полочкам, имелся шкаф с «вещами из прошлого». Так их для себя назвал Донован. Он уже спрашивал об их происхождении у Мелани, но она об этом ничего не знала, поскольку начала работать с ним, когда он уже жил в обставленном доме.

Впрочем, после того как Донован в первый раз осмотрел «вещи из прошлого», произошли некоторые подвижки: если раньше ему это имущество совершенно ни о чем не говорило, то спустя неделю после отключения вживленного чипа он узнал запахи вещей и те осязательные ощущения, которые давали позабытые предметы, когда он брал их в руки.