Да неужто в группе помощи анонимным врунишкам прибыло? Люк соврал, чтобы выпендриться перед Холли? Знал бы он, что она терпеть не могла драчунов.

– Я никогда не отказывался от секса из гордости, – противным тоном заявил Люк, и Холли высокомерно сложила руки на груди, давая понять, что тоже не совершала подобной глупости.

– Ты решил, что я тебя тайно хочу? – Она недоверчиво хохотнула. – Вот же кретин.

– А с чего ты взяла, что мой вопрос о тебе? Зацикленная на себе нимфоманка, – парировал Люк, и Чейз угрожающе-добрым голосом сказал:

– Эй, полегче, притормози, парень.

Люк сделал вид, что не видит и не слышит Чейза, а вместо этого с иронией истинного сноба повторил:

– Что? Никто из присутствующих не отказывался от удовольствия из гордости?

Разве что из страха, подумала Джун. Но это другое и не считается. Она затаилась, как осьминог, а Тони вдруг потянулся к текиле и выпил.

– Два с половиной года назад, – пояснил он, в упор глядя на Джун. – Выставил ее из комнаты и не спал всю ночь. Не знаю, как до утра дожил, – усмехнулся он.

– Вау, – сочувственно сказал Чейз. – Ну ты даешь, я бы не выдержал.

– У тебя недержание? – поддел его Люк.

– А у тебя со мной какие-то проблемы?

– Психованные парни плохо заканчивают, знаешь ли, – поддразнил любитель медицины, явно рассчитывая победить Чейза если не физически, то словом. Однако Чейз, когда заводился, мог осадить кого угодно. Он холодно сказал:

– А такие тормоза, как ты, и не начинают.

Люк пренебрежительно фыркнул. Назревало нечто разрушительное для мебели. Пытаясь уладить назревающий конфликт, Уитни поднялась из кресла и громко заявила:

– Моя очередь. Я никогда не занималась сексом!

Тетя едва с дивана не свалилась вместе с дядей Колином, а Люк присвистнул, удивленный, будто Уитни призналась в том, что родилась на другой планете. Он тут же забыл о Чейзе.

– Ничего себе. – Будущий хирург выпил текилы, но взгляда от Уитни не отвел, продолжая смотреть на нее, как на чудо. Целый день вместе катались на лыжах, а он словно впервые ее увидел.

– Ты пьешь? – раздался сухой вопрос Тони, и Джун отвлеклась от созерцания. Опустила плечи и покраснела. Упрямо не хотелось признаваться ему, что ни с кем не спала. Еще возомнит из себя короля мира, как в школе.

Индикатор прогресса против вранья безнадежно накренился в минус. Джун неловко сыпнула соли на ребро ладони и опрокинула стопку, тут же слизнув соль и впившись зубами в кусочек лайма. Задержав дыхание, она осмелилась бросить на Тони беглый взгляд и словила порцию леденящего равнодушия.

Вот и поделом, заслужила.

Далее никто не следил за очередностью. Всем стало все равно. Чейз молча быковал, Люк таращился на Уитни.

Холли просто пила, не дожидаясь вопросов.

– Я никогда не трахался с преподавателями в универе, – сдерживая ярость, буквально выплюнул Тони, и Джун вздрогнула от неожиданной боли, распоровшей пополам.

Что он сказал??! Он это серьезно? Поверил сплетням о профессоре Делауэре? Или отыгрывается за вопрос о сексе? Вот же… мстительная тигриная морда!

Джун стала единственной, кто резко подался к столу и выпил порцию алкоголя.

О, это было истинное удовольствие – наблюдать, каким опасным стал серый взгляд. Тони напрягся и предупреждающе сощурил глаза. Но Джун контролировала себя, она не терзала запястье, не подавала признаков лжи.

Съел? Доволен?!

Растянув губы в искусственной улыбке и игнорируя шокированные взгляды, она с энтузиазмом поведала:

– Вообще, я не люблю текилу. Ее делают из голубой агавы, и летучие мыши, которые питаются пыльцой с цветков агавы, вымирают в Мексике. Но люди хотят текилы, и никому нет дела до чувств летучих мышей, которые гибнут, оставшись без пропитания. Это же так легко – думать только о себе. Мы хотим сделать больно другому человеку – и делаем. Правда, Тони?

Она метнула в него порцию тлена, чтобы вспомнил былое, и поднялась.

– Я устала. Всем спокойной ночи.

Тони чертыхнулся, поднимаясь следом.

– Бэмби, стой! Меня занесло, прости. – Но она уже маршировала через комнату. – Да подожди ты, прошу!

Тони ухватил ее за руку, а Уитни, пытаясь вернуть дружескую атмосферу, воскликнула:

– Ой! А вы стоите под омелой!

Они одновременно посмотрели вверх, где над из головами болтался пучок зеленых веточек.

– О, ради бога, Уитни! Сейчас ноябрь! – рявкнула Джун и, послав наглого Андерсона колючим взглядом, вышла из комнаты.

Как же мало потребовалось, чтобы пошатнуть перемирие: один вопрос. Надо признать, тупой вопрос. Но Тони просто-напросто взбесился, когда вспомнил о том, что больше двух лет Джун провела без него, встречаясь с другими. Это было невыносимо. Проще не знать подробностей ее личной жизни, это его не касается. Прошлое в прошлом. Сейчас ведь она свободна. Остальное не имеет значения.

Чейз молча отправился следом за Джун. Холли тоже.

– Ты полный отморозок, – сказала она на ходу, и Тони согласно вздохнул. Он вернулся к камину, но игра, очевидно, закончилась. М-да. Пусть хоть сто лет пройдет, он так и останется наивным кретином. Как он мог поверить, что вместе с Джун мирно проведет выходные? Не получалось у них мирно.

Когда-то давно упрямство было для Тони вроде защитного механизма. Он хотел Джун, но не хотел ее любить, поэтому до последнего держался, не впускал в душу. Но в ту проклятую ночь после Летнего бала система не выдержала нагрузки. С тех пор ему не давали покоя мысли о том, что Джун встретит кого-то, вроде Криса или Чейза, и исчезнет навсегда. Этот страх укоренился в нем, потому и эмоции не получилось сдержать. Черт… Он сожалел, что психанул на пустом месте. Он не хотел делать ей больно, просто он ее…

Он ее любил.

Боль острым углом вспорола сердце, и ярость ушла, одна только пустота осталась, да еще это проклятое ноющее чувство, которое не получилось ни выкорчевать, ни заменить.

– Что же ты не сказал, что она и есть Палпатин? – спросил догадливый Люк, который захмелел от пары стопок.

Текила, голубая агава. Чертовы летучие мыши… Как теперь напиться, не чувствуя себя преступником?

– Она не Палпатин, – возразил Тони и нашел на полке электронную сигарету, которую оставил там утром. – Она неосознанно это делает. Чувствует опасность и сбегает. Защищается от меня… Я – от нее, она – от меня. Так и живем.

– Они со школы враждуют, – поддержала разговор Уитни, и Люк сразу переметнулся в лагерь поклонников малышки Майлз, позабыв о том, что еще час назад капал слюнями в сторону Холли Беккет. Но там ему ловить нечего, он этого не мог не понимать. Впрочем, с Уитни надеяться тоже не на что. Она, может, и неопытная, но точно не пустышка.