– Жалоба, – кивнул Верховный.

Профессор осмотрел Рийса каким-то не то насмешливым, не то веселым взглядом из-под золотых очков, поглаживая серебристую бороду. Пасс рукой – и одежда магистра стала сухой и как будто менее мятой.

– И кто недоволен?! – раздраженно спросил глава безопасности, кивнув Верховному в знак благодарности. – Кто?

– Я, – поднялась при виде входящих в кабинет магов… нет, не студентка первого курса Шарль Рэгирра. А герцогиня Де-Аль Маг-Ри Риккотэ.

– Ваше сиятельство, – поклонились ей маги.

Рийс застыл. Пятнадцать лет назад он прибыл в Ланхат, столицу Рапи́ри, на переговоры по торговым делам как представитель Совета Тринадцати. Тогда же он был представлен нескольким незамужним дочкам герцогов. По повелению Рахратта несколько знатных родов были выбраны для того, чтобы представитель материка Ринарии отыскал себе невесту, укрепив тем самым дружеские отношения.

Жениться он тогда не хотел. Поэтому как мог изображал из себя варвара, не понимающего дипломатических намеков. Однако черные длинные платья, перчатки, поверх которых девушки надевали браслеты, заплетенные в тысячи косичек волосы, унизанные жемчугом и какими-то золотыми нитями неизвестного происхождения, – все это, безусловно, произвело на него сильное впечатление. Которое ни в какое сравнение не шло с тем, что видел маг перед собою сейчас.

– Я обеспокоена задержанием моей служанки, – холодно проговорила герцогиня. – Оскорблена тем, как это происходило. И…

– Приношу извинения за свои методы. И методы моих сотрудников, – церемонно поклонился ей Рийс.

Девушка чуть склонила голову.

Как она сама заплела столько косичек? Перевила тончайшими золотыми нитями, украсила голубоватым жемчугом… Откуда у нее это платье? Черное, из тонкой ткани. Перчатки. Браслеты. Какая она красивая! И что же ему делать теперь?

– Что вы еще хотели узнать? – любезно поинтересовался Албертон. – И, может быть, все-таки присядем?

Пасс рукой, и на столе появились фрукты, кубки, вино.

– Я бы хотела узнать, какие доказательства вины моей служанки у вас есть? В каких условиях она содержится? Какие, – голос герцогини Рэгирра дрогнул, – методы дознания к ней применяются?

– Шарль! – Рийс был оскорблен до глубины души. – Как ты могла подумать!

Верлиху Албертону ничего другого не оставалось, как наблюдать за тем, что происходило в его кабинете. Мужчина и женщина вскочили, вцепившись друг в друга взглядами. Холодная, надменная герцогиня вспыхнула. Еще секунда, и рапи, забыв о пиететах, расцарапает начальнику отдела безопасности лицо!

Маг снял очки, протер краешком мантии толстые стекла, поймав в них пару солнечных зайчиков. Шепотом попросил их держать его в курсе, если что, и незаметно вышел, тихонько притворив за собой дверь. Легкий, незаметный пасс – и из кабинета можно выйти. Но никто не сможет туда войти.

– Шарль, вер-ли-ни…

Рийс сделал шаг вперед, обнял девушку. Склонился к ее губам.

Браслеты зазвенели. Возмущенно. Смущенно. Радостно.

– Я тебя люблю, – прошептал он.

– Рийс, что будет с Риной?

– Пожалуйста, не заставляй меня выбирать между тем, что я должен сделать, и моими чувствами к тебе.

– Значит, вчера ты заколдовал меня, потому что был должен?

– Во-первых, это был мой заместитель. Он решил, что ты нападешь на меня. И спасал своего глупого влюбленного начальника от собственной невесты.

– А во-вторых?

– Во-вторых, против Рины очень серьезные улики.

– Кинжал? Который мог взять в залах кто угодно?

– Тут ты ошибаешься – оружие приняло Рину. И постороннему его не так просто взять в руки.

– Но Дженни кидала этот самый кинжал! Правда, руку обожгла.

– Допустим. Хотя исследования показали, что именно Рина держала его в руках, когда был нанесен удар. Понимаешь? Это совершенно точно ее аура. – Рийс налил вина, протянул девушке кубок. – Мы нашли место преступления. Неподалеку от трактира, где гуляли демоны и маги-боевики. Мне не удалось там что-либо обнаружить. Все смыла вода. Но если обнаружатся следы Рины…

– Пожалуйста, Рийс! – Шарль все же сделала глоток, чтобы успокоиться. – Я точно знаю, что Рина не убивала. Она предала меня – да. Вела себя недопустимо. Но она не убивала!

– Откуда такая уверенность?

Маг смотрел на любимую с сочувствием. Как же это, должно быть, больно – потерять единственного человека, что связывал тебя с прошлым. Бедная, бедная его прекрасная девочка. Его ослепительная герцогиня, его вер-ли-ни.

– Ее магия, – холодно, но очень резко произнесла Шарль, и это вырвало мага из вихря нахлынувших чувств и мыслей.

– А что с ее магией? Четыре стихии. Огонь подчинился не так давно. Уровень выше среднего, но еще работать и работать.

– Я говорю не о магии стихий, – терпеливо отчеканила девушка каждое слово, – я говорю о магии рапи.

– И?

Рийс резко повернулся, побледнев.

– Браслеты Рины по-прежнему поют?

– Браслеты? Поют? Я… я не знаю.

– Если так, следовательно, наша магия – с ней. Женщина не должна быть убийцей, от нее уйдет магия! От нее и ее потомков по женской линии. Это самое страшное, что может случиться с женщиной. Это… страшнее смерти!

* * *

Бер осторожно постучал. Не получив ответа, аккуратно приоткрыл дверь.

Казалось, девчонка не поменяла позы с того момента, как он заходил к ней ночью с профессором Дин. Рапи так же сидела на кровати, забившись в угол, подтянув колени к груди и обняв себя руками. Ее красноватая кожа стала серой, волосы цвета коры алояблони полностью скрывал надвинутый на лицо палантин. Ступни ног спрятались под шаровары, кисти рук – в рукава мантии. Один нос торчал.

Бер улыбнулся, сам не понимая, чему. Рина была похожа на выпавшего из гнезда птенца. Холодного, голодного.

«Страх-страх-страх!» – переливчато плакали браслеты под мантией.

– Привет, – тихонько проговорил безопасник.

Девушка содрогнулась всем телом.

– Я тебе поесть принес. Профессор Дин приказала проследить, чтобы ты выпила настойку тихушницы.

– Зачем?

Браслеты стихли, голос зашелестел опавшими листьями ярра.

– Наверное, чтобы меня не ругала профессор зельеварения. Ты знаешь, мы ее все побаиваемся.

Бер подошел к столу, поставил поднос.

– Вы же мужчины. А она – женщина.

В безжизненном голосе вдруг проскочили эмоции. Казалось, рапи удивлена.

– Точно.

Бер дар Арлан вспомнил, как он боялся в студенческую пору (до нервной трясучки, между прочим) профессора Дин. Вздохнул. Улыбнулся. Покачал головой. Сделал неуверенный шаг к столу. Потом еще один.