Студентка не попыталась забиться в угол еще глубже, не зарыдала, умоляя дать ей возможность отравиться.

Хороший знак, решил безопасник.

Он расставил на столе тарелки с тонко нарезанным холодным мясом, сыром, фруктами. Теплые еще булочки, которые маг распорядился доставить из лучшей кондитерской Ронна. Кстати, отбить лакомство у сослуживцев было не просто. Разлил по кружкам травяной отвар, поставил на край стола пузырек.

– Жаль, – раздалось из угла.

– В смысле?

Маг еще раз оглядел стол. Может, не так красиво, как привыкла девушка? Слишком просто? Ну… уж как есть! Он, между прочим, старался. Как мог.

– Судя по форме флакончика – это лекарство. Не яд.

– Правильно! Молодец.

– Вы… учили зельеварение?

– А чему ты удивляешься? Все мы здесь – студенты Роннской Академии Магии. И уж технику безопасности вбивали намертво даже в тех, кто страшно далек от зельеварения. А по поводу яда… Я тебе уже говорил – твоей жизни ничто не угрожает.

– Конечно, я виновата сама, – снова не услышала его девчонка. – Предала доверие госпожи. Хотела сдать ее службе безопасности. Стихии! Мечтала найти себе покровителя. Как… продажная женщина. Я злословила, оскорбляла, я…

– Но не убивала? – спросил дар Арлан, стараясь не задумываться, почему от фразы «найти покровителя» стало как-то… не по себе. Ему-то что до этого, стихии?!

– Нет.

– А кинжал?

– Он был у меня в комнате. Я стащила его из зала.

– Зачем?

– Мне хотелось…

Она подняла голову. Огромные, миндалевидные, в пол-лица глаза. Из-за полумрака не разглядеть, какого цвета, зато то, что они полны отчаяния, он почувствовал сердцем.

– Хотелось что?

– Да так… Вы не поймете.

– Хорошо, допустим.

Внутри шевельнулась обида. Почему это он не поймет?! Ну да ладно, сейчас не до этого. Она с ним разговаривает – вот что главное! Надо постараться вытащить из нее как можно больше.

– Он все время был с тобой? Где?

– Ночью – под подушкой, а днем – под мантией.

– И когда он пропал? И… как?

– Я не знаю. Вы мне не верите. Но я не прошу, я прошу…

– Стоп! Хватит, Рина. Я как раз тебе верю. Уверен, что мы во всем разберемся. Особенно если ты не будешь нести этот бред про яд, пытки, костры и тому подобное!

– И что мне нужно будет сделать?

– Позавтракать. И выпить настойку.

– Я не хочу есть.

– Как хочешь, – Бер лишь пожал плечами.

Маг подошел к столу, уселся напротив девушки, взял булочку, положил тонкий кусочек мяса, сыр и стал есть. Прихлебывая травяной отвар, безопасник жмурился от удовольствия, делая вид, что вовсе не замечает, как рапи потихоньку пододвигается к краю кровати. Поближе к столу с угощением.

– А потом, – Бер с удовольствием посмотрел на пустые тарелки и повеселевшее лицо подозреваемой, – потом я поищу тебе свои лекции с первого курса. Иначе отстанешь от сокурсников.

– Не понимаю…

– Рина!

На него с выражением дикого ужаса уставились карие глаза. Теперь он видел, что карие.

– Ты поразительно умеешь пропускать все, что тебе говорят, мимо ушей!

Маг разозлился. На ее невнимательность, на свои мысли о том, какие же они красивые, эти глаза… Но больше на то, что девчонка его не слушает! Или все-таки на свои мысли?

– Неправда! Я слышу. Только… не верю.

Бер вздохнул.

– И зачем, по-твоему, я все это тебе говорю?

– Чтобы втереться в доверие и убедить оговорить герцогиню Риккотэ.

– Кого-кого?

– Шарль.

Заместитель главы безопасности Ронна не выдержал – рассмеялся.

Рина посмотрела на молодого человека обиженно. К девушке потихоньку возвращался цвет лица и интерес к окружающему миру.

– Я не думаю, что кто-то обидит вашу подругу. – Маг вытирал набежавшие от смеха слезы тыльной стороной ладони.

– Она мне не подруга теперь, – низко опустила голову Рина.

«Стыдно-стыдно-стыдно…» – плакали браслеты.

– Настойка! – напомнил Бер, постучав пальцем по золотой этикетке.

Девушка послушно выпила снадобье старой Дин. Профессор свое дело знала – минуты не прошло, как рапи стала клевать носом.

«Птенец, выпавший из гнезда», – вспомнил Арлан свои ассоциации. Улыбнулся. Который раз за это время? Он столько не улыбался, пожалуй, за всю свою жизнь!

Девушка уже спала, когда он забирал поднос с пустыми тарелками.

В этот день Бер дар Арлан понял две вещи. Первое – Риналь Шерри из Рапи́ри не убивала Генриетту ри Бэсс.

Второе… Впрочем, это не важно. Наверное.

Помимо чувств, ему не свойственных, заместитель главы безопасности ощущал потребность защитить молодую девушку, с которой так жестко обошлась жизнь. Но в то же время он хотел поговорить с Рийсом. Узнать, насколько правдивы откровения Рины. Про костры, пытки, бегство. С одной стороны, он верил в то, что видел. Так играть… Просто немыслимо! Герцогиню Шарль Рэгирра и ее служанку во время побега начальник прикрывал – это было известно. А с другой… Может, все-таки преувеличивает?

Бер дар Арлан никогда не интересовался обычаями и нравами западного континента. Понятно, что и разведчики, и диверсанты засылались. Как службой безопасности Ронна, так и внешней разведкой Рапи́ри. Но он в подобных мероприятиях не участвовал. Война с демонами последние двадцать лет была важнее. Пришло время заняться пробелом в своем образовании.

Бер дар Арлан решительно выстроил портал в Академию.

Достать необходимые материалы в архивах, имея удостоверение заместителя главы безопасности, было нетрудно. Бер любил Академию. Залы, аудитории. Главное, не попасться на глаза Чирру дар Ленису или Верховному – придется раскланиваться, обмениваться любезностями. Он, конечно, не против, но только не сейчас. Надо возвращаться в замок. Сейчас – только несколько статей про Рапи́ри.

Бер рассматривал рисунки чародеев. Чародеев безопасники нанимали для отчетности. Нечасто, конечно. Удовольствие уж больно дорогое. С талантом чародея всегда заработаешь себе на хлеб. Да…

Маг стоял на площади. Видимо, центральной. Всюду толпился народ, привычно наблюдая, как палач поджигает. Он не выдержал – вернулся. Чародей, что запечатлел сцену казни, потрудился на славу: вернуться раньше срока, заложенного в рисунок, оказалось непросто. Но он не желал оставаться до конца.

Запах гари, крик… Жечь собственных женщин? Зачем? Как они еще не вымерли? Почему нет бунтов? Ведь те, кого отправляют на костер, – чьи-то матери, дочери… Жены, возлюбленные?! Дикость какая, стихии.