Бер вернулся, полный решимости попытаться поговорить с Картером. Сейчас реальная опасность для девушки исходила именно от него и молодых боевиков.

Старшекурсников, что пытались совершить налет на замок Граха, Рийс распорядился поместить в казематы – низкие холодные камеры. Там не действовала магия. Совершенно. Освещалось все старинными факелами или свечами, подняться в полный рост было невозможно. Рийс был магом даже не злопамятным. Злокозненным.

– Почему все так получилось?

В первый момент Беру показалось, что где-то совсем рядом стонет привидение. Потом он одернул себя – это же не карцер Академии! Дух осужденного мага, бывшего хозяина замка, не в счет. Его никто никогда, кроме Рийса, не видел. Привидение смирное, общается с внешним миром крайне редко и исключительно с высоким начальством. Лично.

В казематах замка Граха осужденных подвергали самой страшной пытке: он оставался в темноте, чуть расцвеченной нервной дрожью факелов, в безызвестности, где на грани слышимости монотонно капала вода. Неприятно, конечно, но… По сравнению с кострами, на которых…

Бер помотал головой, стараясь выкинуть страшные мысли, и вдруг услышал:

– В чем я виноват? Почему?

Картер? Значит, говорит сам с собой. Плохой признак. Безопасник заторопился, но тут услышал… другой голос. Голос магистра Корвина дар Албертона:

– Ты ни в чем не виноват, Картер. Отношения с Генриеттой не сложились не потому, что ты был плох или виноват в чем-то. Просто Генри отрицала саму возможность… доверия. И никому – ни мне, ни тебе – не удалось пробить эту стену. Может быть, у тебя получилось бы через какое-то время. Может быть, никогда. Теперь мы уже не узнаем.

– Вы… Вы что-то знаете. О ней. Я всегда это чувствовал. Расскажите. Пожалуйста.

– Знаешь, как я познакомился с Генриеттой?

– Нет.

– Генриетта ри Бэсс – из семьи старинного, но обедневшего ринарийского рода. Гонору много, денег – нет. Несколько сестер. Единственный сын – последняя надежда на возрождение. Так вот. Генриетту в Академии заприметили еще в детстве. Жаль, что не забрали сразу.

– И что случилось?

– Когда она не прибыла на зачисление, мне поручили провести расследование. Кстати, особых подозрений не было. Мало ли что. Девчонка. Дело молодое. Влюбилась. Не пожелала.

– Но когда вы прибыли…

– Нет, сначала я тоже ничего не понял. Такие… благородные родители. Пафос в речах. Обычные рассуждения о том, что путь магини – не для молодой девушки из благородной семьи. О том, что они желают, чтобы жизнь ребенка сложилась счастливо, а потому родные постарались скорее сговорить. Выдать замуж. И опять же – я ничего не заподозрил. Такое ведь бывает. И весьма часто. Ничего удивительного!

– А на самом деле?

– На самом деле они и правда выдали ее замуж. За мага, который был, наверное, чуть старше пра-пра-дедушки профессора Дин.

– Что?!

– Догадываешься, как он продлевал себе жизнь? И которой по счету «женой» была бедная девочка?

– Но родители… как могли?

– Деньги.

– Маг всегда отлично зарабатывает. И Генри, я уверен, никогда бы не отказала.

– Единственный сын проигрался. Деньги нужны были срочно. А чтобы стать зарабатывающим магом, необходимо как минимум окончить Академию.

Бер стоял, слушал. Глотал ругательства. По долгу службы он с чем только не сталкивался. Но к подобному привыкнуть не мог. Ведь от своих получить удар, осознать, что тебя продали старому уроду… Бедная девочка.

Он не стал выдавать своего присутствия. Оставил боевиков одних. И тихо ушел, пообещав себе зайти к Картеру позже. И обязательно поговорить с ним о Рине.

Уже уходя, он услышал, как Картер спросил у Корвина:

– Вы уничтожили все?

Даже не услышав ответа, Бер дар Арлан понял, что рядом с поместьем, где держали Генриетту, еще лет сто ни травинки не взойдет.

– А ее семья? – спросил Картер.

– Что семья?

Корвин сидел на полу, по другую сторону решетки. Они с Картером по очереди протягивали друг другу эль, который магистр предусмотрительно перелил в изобретение профессора Дин, предназначенное специально для боевиков. Совсем маленькая бутылочка, в которую влезает недельный запас жидкости на одного мага. Напиток сохраняет оптимальную для него температуру.

– Вы их казнили?

– Нет.

– Добились, чтобы их осудили?

– Тоже нет.

– Тогда что?

– Я предоставил их собственной судьбе.

– Что?! Это несправедливо! Как вы могли?!

– Ты неправ.

– Почему?

– Потому что жизнь справедлива. И никто не уйдет безнаказанным.

– А Генри… За что наказали ее?

– Ее не наказали. Ее убила какая-то сильная и жестокая тварь. И можешь мне поверить, это сделала не та девчонка, которую взяли безопасники.

Корри протянул руку через решетку и забрал у Картера эль.

– Да почему вы все ее защищаете?

– Рийс никого не защищает. Он хочет докопаться. А ты и сотоварищи ему помешали. Так что сочувствую вам.

– А вы?

– Я… учил и Рину, и Генриетту. Так вот – могу тебе с уверенностью сказать: Рина не могла с такой силой вогнать кинжал в тело живого человека. Даже если бы Генри стояла вообще не шевелясь. Метнуть – возможно. Но подойти и воткнуть – нет.

– А если она была под воздействием?

– Картер! Ты боевик! Думай! Если она была под воздействием, кто нас интересует?

– Тот, кто все это провернул.

– Точно! А теперь вопрос: где убили Генри?

– Мне сказали, что на берегу.

– А нашли?

– Я нашел ее в подвале Академии.

– Отлично! Как Рина, если это была она, дотащила тело?

– Охранка должна была сработать.

– И это тоже. Генри сколько весит? А Рина эта?!

– Но вес можно уменьшить.

– Не было такого воздействия. Я осматривал тело. Может, профессор Дин еще что-то найдет. Или Верховный. Но вряд ли.

– Тогда зачем?

– Арестовали девушку? Карте-е-е-ер!

– Хотят, чтобы мы поверили.

– Возможно. Но меня другое волнует. Почему подставили именно Рину? С тем размахом, что они действуют, могли подставить любого. Тебя, меня.

– Лишение магии и рудники, – пробормотал Картер. – Если ее судить и доказать вину, то это не смертная казнь.

– Значит, кто-то хотел, чтобы мы лишили девушку магии.