Мысли. Тревожные. Обжигающие изнутри. Леденящие позвоночник. Кто убил Генриетту? Как обеспечить безопасность в Академии? Дженни… Забрать дочь к демонам? Перевести туда весь первый курс?

Алан…

После того, как ей удалось вытащить любимого из пустоты, они оба – словно сговорившись – решили считать, что их размолвки не было. Размолвка… Какое неудачное слово. Его ярость, ее гнев. Дикая, разрывающая сердце боль в момент, когда она уходила, будучи уверенной, что навсегда.

Что же это было? Бред после ранения? Приступ сумасшествия? А если это повторится?

– Я тебя люблю, – пробормотал Алан, прижимая ее к себе, – не пихайся!

Кара покачала головой. Вспомнила, что весь этот ужас тогда начался с маски. Он обвинял ее в том, что она ее перед кем-то снимает, а перед ним – нет. О чем это он? Спросить? Нет! Она не станет рушить то, что есть между ними сейчас, даже если придется всю жизнь мучиться этим вопросом.

Восемнадцать лет приемная дочь правящей четы не обращала внимания на свой внешний вид. Маска и перчатки, шедевр лучших тенителей, стали ее кожей. Даже не второй – первой.

Демоны не лечат тела. Демоны лечат тени, ибо тени – чувствительнее. Тенители выпросили у Тьмы ткань. Тьма за это потребовала ее лицо и руки. С тех пор ее тень – дырка на месте лица и обрубки вместо кистей.

Каста тенителей пользовалась уважением при дворе. Высокие, молчаливые, с более темной кожей, они и сами походили на тени. Мужчины-тенители имели вертикальную форму зрачка, как у демониц, и не имели боевой ипостаси.

Она – урод. Ее тень – урод. Хорошо еще, Алан не видел. Хотя в мире магов тень не значит так много.

Почему же все изменилось? Почему она потеряла покой? Хотелось подставить ветру лицо. Гладить ладонями веснушки на плечах. Но шрамы…

Было еще темно, когда она выбралась из кровати, так и не сомкнув глаз.

– Ты куда? – приподнялся на локте Алан, словно бы и не сопел только что. Громко, с заложенным носом.

– Все равно не сплю. Пойду в госпиталь. Может, помочь надо.

– Я тебя люблю.

Кара улыбнулась.

Они пришли в морг вместе с профессором Дин.

– Я вчера зря на мальчишек накричала, – покачала головой старушка. – Просто как представила, что мне девочку…

Она кивнула на дверь. Подтянула тяжелую шаль.

– Может, вызовем другого мага?

– Нет, не надо. Я-то уж точно ничего не пропущу. – И смущенно спросила: – Ты со мной?

Кара кивнула.

Как бы ни был силен целитель или зельевар, смерть отдает не всех. Но Генриетта?!

– Посмотри, – сказала профессор Каре. – Кинжал ведь не метнули. Его вонзили в тело. С близкого расстояния. С огромной силой. Я уверена – действовал мужчина. Очень сильный. Привыкший убивать.

– И тот, кого девушка знала.

– Или не заметила.

– Ей отвели глаза?

– Я не чувствую магии. Но… мы не знаем, где ее убили. Не обследовали место преступления.

– Время смерти – около девяти вечера?

Профессор Дин кивнула.

– По результатам опрошенных свидетелей, в тот вечер они с Картером повздорили. И Генриетта ушла с вечеринки. Незадолго до того.

– Получается, что тому, кто это сделал, – Кара зажмурилась, – было все известно. Некто. Мужчина. Очень сильный. Привыкший убивать. Убил. Быстро, бесшумно. И протащил тело в подземелье. Так, что этого никто не заметил?

– Надо найти крысу, – выдохнула профессор. – Да простит меня Чай!

Кара покинула морг, едва держась на ногах. Поняла, что надо увидеть Алана, и пошла к кабинету мужа. Утро. Он уже в Академии. Как же хочется ощутить тепло родного тела и…

Ярборро улыбался какой-то девчонке. По виду – первокурснице. Та что-то щебетала магистру, он ей кивал. Подойдя ближе, женщина услышала:

– Кларисса, здесь нам могут помешать. Пойдемте в мой кабинет.

Дженни взглянула на подруг.

– Так. Я пошла.

Шарль кивнула. Зазвенели браслеты.

– Мы возьмем в столовой еды, чтобы ты пообедать успела, – решительно кивнула Ива.

И Дженни двинулась к башне гильдии боевиков. На разведку. К отцу. Хоть бы он оказался на месте!

Задача стояла не из легких – выяснить всю информацию, что есть у боевиков по убийству Генриетты на текущий момент. Джен все продумала. Сначала она жалуется папе на то, что вода ей так и не подчинилась. Проблемы с магией – вне конкуренции. Это должно вселить в магистра уверенность, что дочь думает об учебе! И очень переживает. Не идет вода – что может быть важнее?

А там – по ситуации. Наверняка он и сам что-то расскажет. Стол главы гильдии, заваленный всякими бумагами, также нельзя сбрасывать со счетов. Магистр часто записывает свои мысли. Почерк она знает. Так что надо быть начеку и смотреть во все глаза.

– Мама?

Мама… Спина прямая, руки сжаты в кулаки. А в глазах… слезы?!

– Мама?!

– Дженни… – глухо прошептала Кара.

Дочь порывисто обняла ее, не обращая ни на кого внимания.

– Что случилось? – прошептала она на ухо матери.

– Я не буду об этом говорить.

– Мам. Ты же знаешь, я или все узнаю, или выдумаю сама. А с моей фантазией… Будет лучше, если ты сама все расскажешь.

Маска улыбнулась. Слабо, нерешительно, но все-таки улыбнулась!

Руки в перчатках пробежались по золотым слиткам вокруг дочкиной головы. Какая… красивая прическа! Такая же была тогда, во время церемонии. И этот крик: «Мама!»

Сердце сжалось.

– Дженни, я тебя люблю, – вырвалось у нее.

– Мам…

Они долго стояли, обнявшись, а когда Кара уходила – обычные дневные дела никто не отменял, – было уже легче. У нее есть дочь. Дочь. Доченька. Умница. Красавица. Но… что-то было не так! Обычно Джен просто собирает непослушные кудри, парными кинжалами закалывая их с двух сторон. И ходит в брюках. А сейчас – аккуратная прическа, безупречно отглаженная заклинанием мантия, и выражение лица… Куда она идет? Что задумала?

Личные проблемы тут же ушли на второй план.

* * *

Дженни шла, прокручивая мысли в голове. Так. Мама ей ничего не сказала. Но шла она явно от боевиков. И если папенька… Ну, держись!

Когда студентка Джен Ярборро в мантии и туфельках, с убранными волосами и потупившимся взглядом неспешно подходила к лестнице, ведущей к кабинету главы гильдии боевиков, ей на глаза попалась сияющая Кларисса в сопровождении вездесущей свиты. То, что Рины не было, казалось, никто из них даже не заметил.