— Правда? Это он тебе сам сказал?

— Ну, для этого мы с ним не слишком дружны. Валентин Дмитриевич жаловался, что мой пример пагубно влияет на сотрудников.

— А он не сказал, зачем ему отгул?

— Шеф сам не знает. Эдуард Тихонович позвонил ему вчера домой.

— Странно, — бормочет как бы про себя Ирина, — и вчера он уехал так внезапно…

Больше им говорить не о чем, раз опять всё о нём! Евгения уходит к себе, предлагая:

— Заходи, кофе попьём!

Она взяла с собой деньги и собирается в обед пройтись по магазинам, присмотреть подарок Нине Аристовой. Из-за наплыва последних событий чуть не померк светлый праздник её именин.

По той же причине, что и вчера с Ванькиным костюмом, Евгения не хочет привлекать к такому делу Виталия. С его размахом подарок Нине может выглядеть чересчур великолепным, что у них просто не принято. Может, не изобретать велосипед, а позвонить Маше? Вдруг они, как порой бывает, сбрасываются на подарок, а ей не позвонили только из боязни, что теперь одинокой, лишние траты не по карману?

— Женечка, — радуется Маша. — Хорошо, что ты позвонила! К Нине сегодня идёшь? У человека — круглая дата.

— Конечно, иду. Как всегда, с подарком загвоздка. Что покупать? Вы, наверное, на что-то сбрасывались?

— Нина заказывала электромясорубку. Слышала, как Толян говорит: "Тефаль, перестань думать о нас!" Вот её и взяли.

— Значит, я опоздала?

— У нас осталась двадцатка. Ты можешь добавить и купить миксер. Нине он тоже нужен.

— Не надо добавлять. Я же знаю, вы оставили на цветы.

— Ничего от тебя не скроешь! — смеётся Маша. — Но одной тебе эту сумму не потянуть…

— А я буду не одна.

Маша приятно удивлена.

— Я его знаю?

— Нет.

— Женька! Ты прямо стала роковой женщиной. Женщина-вамп, так это называлось в двадцатых годах…

— А твои дела как?

— Всяко-разно, — смешно окает Маша. — Подробности письмом.

— Но при встрече-то я узнаю?

— Тебе я всё расскажу первой!

Без двух минут десять она собирает папки и идёт на доклад к президенту.

— Точность — вежливость королей! — он выходит из-за стола и целует ей руку.

— У нас такая ответственная встреча? — она слегка ошеломлена его знаками внимания.

— М-да, — он садится в кресло и несколько секунд задумчиво смотрит на неё. — Действительно, это может сбить с толку. Обычный рабочий день, а между тем — необычный… Женя, у меня внутри всё поёт! Известная шведская фирма сделала нам заказ на строительство объекта стоимостью восемьсот тысяч долларов. Я о таком мог только мечтать. Заказ как с неба упал!

— Тогда я вас прощаю, — улыбается Евгения, — а то Бог знает, что подумала!

— Это вы принесли нам удачу! — потирает руки шеф.

— Может, в новом свете другие объекты вас уже не волнуют? — нарочито безразлично спрашивает она.

— Волнуют, ещё как волнуют! Работаем, и не отвлекаемся на глупости! — строго говорит он.

Не успевает Евгения вернуться в кабинет, как ей звонит… Надя!

— Женька! — возбуждённо говорит она, — если б ты только знала, Женька!

— Ваня чувствует себя хорошо, — холодно замечает в ответ на её восторги референт президента.

— Ты становишься похожей на благочестивую матрону, окружённую кучей детей и не помышляющую о грехе.

— Володька тебя искал, — бормочет Евгения, удивлённая собственным менторством. Неужели она дожила до того, что может читать мораль подруге?

Хотя бы поинтересовалась, как у неё дела, а не тыкала в нос якобы брошенным ребёнком. Неужели у Лопухиной так плохи дела, что уровень её стервозности резко скакнул вверх?

— Надя, прости меня. Сама не знаю, что на меня нашло! Расскажи, как у тебя дела? Или по телефону сказать не можешь?

— Почему не могу? Могу. Я сегодня дома. Лежу, прихожу в себя. Все знают, что из института я увольняюсь, потому могу на работу и не приходить. Ванька не слишком тебе досаждал?

— Нет. Он — хороший парень.

— Он тебя тоже любит. Думает, что ты — её родная тетя.

— Ну и пусть думает. Я постараюсь соответствовать… Где ты была?

— На море. Я сказала моему новому знакомому, что подруга вернулась с моря, а мне съездить так и не удалось. Он и предложил исправить эту ошибку. Ночное море — изумительная картина. Мы не спали всю ночь. И плавали в лунной дорожке.

Евгения ошарашенно молчит.

— Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Он предложил мне выйти за него замуж.

— А ты?

— Он пока женат. Я сказала, если он успеет оформить все до субботы, ему и карты в руки!

На мгновение у Евгении мелькает мысль, не Эдик ли её таинственный новый знакомый? Но она отбрасывает её, как совершенно нелепую. Как же тогда быть с той, которую он приручил?

— Ты мне не скажешь, кто это? — спрашивает она у Нади.

— Потерпи… Если до субботы ему удастся на мне жениться, ты его увидишь. Не удастся — зачем тогда тебе и знать?

— Надь, а почему ты решила поступить именно так? Разве можно в таких делах полагаться на волю случая? Все-таки жизнь — не рулетка.

Фу, без морали у неё сегодня никак не получается! Даже слова на ум идут не простые, сердечные, а все какие-то бумажные, поучительные. Чужую беду — руками разведу, а своей ума не найду! Нет, не то. Ей хочется для Нади лучшей доли. Хочется уберечь от собственных ошибок…

— Я чувствую, что он — мой. Вот пусть заодно и пройдет испытание. Добьется — значит я в нем не ошиблась. Не получится — значит, не судьба! Другого я не хочу. Опять месяцами тайком встречаться, прятаться? С ним я этого не хочу! Пусть рулетка. И на кону жизнь. Проиграть страшно, но зато, если выиграешь, награда будет достойной…

— Счастья тебе, — говорит Надя.

— Спасибо, — голос Нади слегка подрагивает; как бы она не храбрилась, ей явно не по себе.

— Что бы не случилось — я с тобой!

— Я знаю, — говорит она тихо.

В конце дня Евгения чувствует себя так, будто ей в голову, по выражению Аристова, гвоздь забили. Куда бы она ни шла, что бы ни делала, он мешал ей сосредоточиться на чем-то другом, кроме Надиной проблемы.

Задумчивая, она села в машину к Виталию и даже не сразу заметила, что он не заводит машину, а изучает выражение её лица.

— У тебя проблемы? — наконец спрашивает он.

— Надя замуж выходит.

— Ты говорила, — кивает он.