* * *

Сидевший за рулем подполковник запаса Денис Панфилов остановил машину на улице Озерной, неподалеку от МКАД. Дальше надо было идти пешком. Уже порядком стемнело, когда трое десантников прибыли в условленное место у ограды кладбища, где их ждал Тарас.

— От Матвея, — тихо произнес Беляев. — Говори, что делать.

— «От Матвея…» — повторил Тарас. — Почти как Евангелие «От Матфея». Идемте, покажу, где спрятаться можно.

Оказалось, что Игнатов знал кладбище как свои пять пальцев. Он, почти не прячась, провел «группу захвата» и указал место, где нужно ждать. Отсюда, от могилы некого Арсеньева, был отлично виден могильный холм с крестом и внушительной горой венков.

— Непонятно только, почему крест, — прошептал Тарас. — Покойник-то евреем был, Больцман фамилия.

— Может, он крещеный, — так же тихо сказал Панфилов. — У меня вон тоже в роте был Абрамович — а с крестиком.

— Ну, я пошел. Ждать вам придется довольно долго, «дело» на два часа ночи намечено. Да, оружие-то есть… на всякий пожарный?

— Найдется, — кивнул Беляев.

Десантникам было не привыкать к засадам. Правда, за годы, прошедшие с боевой эпопеи в Афганистане, они не то чтобы потеряли форму, а просто не уделяли физической подготовке столько времени, как раньше. Впрочем, десантник всегда остается десантником.

Они уселись на лавочку в тени огромного тополя, росшего в проходе между могилами и своей кроной закрывавшего несколько погребений. Ночь стояла душная; возможно, к утру должна была разразиться гроза. На кладбище было тихо… как на кладбище.

Прошло несколько часов. Десантники молчали, понимая, что в такой поистине кладбищенской тишине любое слово разносится за версту. Тем более что ветра не было, и шорох листьев не глушил звуки. Только раз они насторожились, почувствовав где-то сзади подозрительное движение. Но все было по-прежнему тихо.

— Кошка или собака, — прошептал Панфилов.

Наконец со стороны дома, в котором находилась кладбищенская контора, появились трое мужчин в рабочих комбинезонах. Один из них нес мощный фонарь, типа тех, которые берут в турпоходы для освещения палаток. Фонарь прикрепили над свежей могилой.

Десантники переглянулись. Ни одного лысого среди рабочих не было.

Вострецов, имевший некоторый навык видеосъемки, включил камеру и принялся снимать рабочих, растаскивавших в сторону венки. Среди них был и Тарас. Когда взялись за лопаты и начали раскапывать могильный холмик, Белов, работавший начальником охраны коммерческой фирмы, достал из наплечной кобуры пистолет и осторожно снял его с предохранителя.

— Начинаем? — прошептал он.

И тут из-за ближайшего дерева неожиданно появился тот, кого Хвостов обозначил как Лысый. В свете фонаря, подвешенного на сук, его гладкий череп бликовал, как зеркало.

— Вперед, — приказал Беляев, которому в операции доверили роль командира.

Трое десантников поднялись и, уже не скрываясь, направились к рабочим.

— Всем оставаться на местах, — скомандовал Беляев. — Чем это мы тут занимаемся? Стоять, я сказал!

Лысый выхватил пистолет и отпрыгнул за ближайший памятник. Раздались выстрелы. Рабочие, кроме Тараса, бросились на землю. Беляев рванулся было вслед за Лысым, который, перепрыгивая через невысокие ограды, направился к воротам. Беляев выпустил ему вдогонку несколько пуль, по раздавшемуся вскрику понял, что попал, и обернулся.

Он успел увидеть, как Тарас схватился за грудь и со стоном повалился прямо на полусрытый могильный холмик.

— Доминик, помоги ему! Денис, за мной!

Десантники побежали вслед за Лысым, который, к удивлению Беляева, не снизил скорости, несмотря на ранение.

Они опоздали буквально на минуту. За воротами послышался шум мотора и визг шин резко развернувшейся машины.

— Я его узнал, — задыхаясь, произнес Беляев, вместе с Панфиловым выбегая за ворота и провожая глазами габаритные огни удалявшейся на большой скорости машины. — Это Лысый Ленчик, работает на какого-то крутого из мэрии. Вроде на заместителя мэра. Догонять нет смысла…

Когда они вернулись к могиле, там стояли двое рабочих, переминавшихся с ноги на ногу. Они уже поняли, что их «повязала» не милиция, а какие-то «частные лица», но не успокоились, предполагая, что эти «лица» — друзья покойного бизнесмена, могилу которого хотели осквернить.

Доминик Вострецов стоял над телом Тараса. Увидев друзей, он сказал:

— Груз двести. Наповал. Надо «скорую» вызвать и милицию.

— А нас что… посадят? — захныкал один из рабочих, парень лет восемнадцати.

— Быстро приводите в порядок могилу, — приказал Беляев, набирая номер Хвостова и сообщая ему о происшедшем. Выслушав ответ, он произнес: — Короче так, могильщики. Вызывайте кого надо, а мы — вдогонку за этим, который убил. Вы его знаете?

— Откуда? Он типа гробовщик, это его бизнес — «подержанные» гробы перепродавать…

Десантников передернуло.

— Ну и скоты, — процедил Вострецов. — Да вас самих тут закопать надо…

— Все, поехали к Хвостову, — сказал Беляев. — Он нас типа на работу оформляет сторожами. Для оправдания действий. А вы, гробокопатели, расскажете ментам, как было. Если хоть слово приврете — тут вас и закопают.

— И вот, Матвей, в тот момент, когда я в него попал и он вскрикнул и оглянулся, я его узнал. Лысых в наше время немало, но этот выделяется своей классической внешностью «братка» пятнадцатилетней давности. То ли у него имидж такой, то ли что… Знаешь, такая адская смесь пещерного человека и бандита времен «дикого капитализма». Я в прошлом году организовывал встречу своего шефа, он большой «компьютерный» босс, с одной «шишкой» из мэрии…

— Хочешь, Саша, я сам скажу с кем? — перебил Беляева Матвей Иванович. — Впрочем, если ошибусь, ты меня обязательно поправишь…

— Обязательно. Но я чувствую, что ты не ошибешься.

— Купцов.

— Он самый. Так вот, мой шеф с ним заперся в кабинете, а с этим «неандертальцем» мы сидели в приемной и переглядывались. Я так и не смог из него ни слова вытянуть. А потом мне мои ребята шепнули, что это весьма и весьма примечательная личность. Примечательная своим видом, потому что о том, чем он при заместителе мэра занимается, никто толком не знает. Должность у него не охранная, считается вроде референта.

— Теперь ясно, чем он занимается, — вставил Вострецов. — Не слабый референт…

— Ну, Доминик, это не первый и не последний случай, когда у крупных деятелей есть люди для особых поручений, — сказал Хвостов. — О том, что на Купцове клейма ставить негде, я и так знаю. Поймать бы только с поличным… А то ведь он самый осторожный из всех, кого я знаю. Ни к чему не подкопаешься… Но вот что этот Леня Лысый делал на кладбище?