— Ты в рубашке родился, — час спустя сказал ему вызванный врач из «своих». — Фактически ты отделался царапиной.

— Да уж, блин, царапиной, — пробормотал Леня, с перевязанной грудью лежавший на тахте. — Кровищи вышло, как из борова.

— Пуля прошла по ребрам. Больно — потому что ушиб сильный, пуля явно с близкого расстояния пущена. Ну а крови… Если бы сразу перевязать, то и крови бы столько не было.

— Там, где я был, медпункт не предусмотрен, — хмыкнул Леня. — Там медпункт без надобности.

Вручив доктору гонорар и отправив его восвояси, он принялся звонить Купцову, благо рабочий день уже начался.

— Ну, Леня, какие новости? — благодушно спросил заместитель мэра, который в этот момент только что зашел в кабинет. — Что там было в этой могиле?

— Для меня — пуля, — страдающим голосом произнес киллер, который прекрасно понимал, что за срыв такой важной для босса операции его по головке не погладят.

— Что значит «пуля»? — не понял Руслан Альфонсович. — Ты что, ранен, что ли? Кем?

— В том-то и дело, что не знаю, — сказал Леня. — На кладбище была засада. Самая настоящая засада. Это кто-то из кладбищенских «стуканул»… Одного я, по-моему, «пришил». Не знаю, того или не того… А кто-то из этих, кто в засаде сидел, меня ранил. Это не менты, явно. Оружие вроде только у одного было. Иначе они бы меня достали. А так удалось смыться. Врач полночи пулю вытаскивал.

Купцов выругался.

— Бл…, как теперь эту могилу вскрыть?!!

— Выждать надо…

— Наоборот, не надо. Не в эту, так в следующую ночь… Но этим уже не ты будешь заниматься.

— А если они там снова засаду поставят?

— Снаряд в одну воронку два раза не падает, — сказал Купцов, дал отбой и тут же принялся выяснять по своим каналам, кто мог организовать засаду на кладбище. Впрочем, он об этом уже начал догадываться.

Леня покачал головой. Он знал, что снаряд в одну воронку может упасть и два, и три раза. Если хорошо прицелиться…

* * *

— Придется и нам пойти этим же путем, — сказал Хвостов после того, как встретился со своими «инспекторами». — Могилу Больцмана придется вскрыть. Причем сегодняшней ночью. Грех, но другого выхода нет. Официальную эксгумацию нам никто не позволит. Повода нет. Работяги-то сказали, что они просто гроб хотели стырить и продать. Их арестовали, сидят в КПЗ. Официально вы вдвоем будете охранять кладбище, я еще кое-кого подключу, чтобы снаружи присматривали. Мало ли что… Купцов по-любому должен эту могилу разрыть. Так что придется все делать быстро. Захватите с собой ноутбук, вдруг там компьютерный диск, тогда перепишите и положите на место, и фотоаппарат — на случай, если там бумаги.

— Вот, мать его… — ругнулся Вострецов. — Только могилы раскапывать не хватало…

— Надо, Доминик, — развел руками Хвостов. — Мне, кроме как на вас, положиться не на кого.

Вострецов только махнул рукой.

* * *

В два часа ночи, когда окончательно стемнело и оставалось больше всего времени для раннего августовского рассвета, трое бывших афганцев приступили к вскрытию могилы. Строго говоря, то, что они намеревались сделать, подпадало под статью Уголовного кодекса об осквернении могилы и вандализме, но они предпочитали об этом не думать, зная, что действуют во благо, а не из корыстных побуждений. Грунт не успел еще осесть после недавних похорон, и вскоре лопата Дениса Панфилова царапнула о крышку гроба. Очистив его от земли, он тихо приказал:

— Веревки давайте…

Трое мужчин с трудом вытащили тяжеленный гроб из ямы. Это действительно было настоящее произведение «похоронного» искусства — сделанная из дорогого черного дерева с врезанным в закругленную полированную крышку чеканным позолоченным крестом домовина стоила огромных денег. Такие «последние пристанища» могли позволить себе только очень богатые люди.

— Отвертку мне, — скомандовал Беляев, ознакомившись с устройством гроба.

Верхняя крышка, состоявшая из двух половинок, крепилась с одной стороны на петлях, а с другой была заперта на врезанный в дерево замок. Ключа от него, само собой, у «афганцев» не было.

— Посветите мне… — Беляев натянул специально захваченные перчатки, поковырялся в замке и спустя минуту откинул крышку.

Покойный бизнесмен, которого, видимо, забальзамировали после гибели, лежал в обитом белым атласом гробу как живой. Беляев пошарил под подушкой и достал оттуда небольшую пластиковую папку. В папке действительно был компакт-диск и какие-то фотографии.

— Быстрее, — приказал Беляев.

Доминик вытащил из сумки ноутбук и фотоаппарат. Спустя несколько минут содержимое диска было переписано, а фотографии пересняты с помощью специального фотоаппарата со вспышкой.

Крышку закрыли, замок защелкнулся сам. «Афганцы» опустили гроб в могилу и принялись быстро работать лопатами. Через четверть часа уже ничто не напоминало о том, что могилу Больцмана кто-то вскрывал.

— Не понимаю только, зачем жене понадобилось все это класть в гроб? — с недоумением спросил Панфилов. — Если тут компромат, то не проще ли было передать его в органы?

— Трудно сказать, — промолвил Беляев, садясь за руль. — Возможно, она боялась, что это все кто-то разыщет, например люди Купцова… А где более надежное место, как не в гробу?

— Не такое уж и надежное, — сказал Вострецов, просматривая на ноутбуке содержание диска. — Тут какие-то документы, и… по-моему, это «исповедь» Больцмана. Что-то типа дневника. По-видимому, он хотел выйти из игры и «заложить» всю эту гоп-компанию. Но не успел.

На следующую ночь, снова потревожив могилу Больцмана, люди Купцова нашли то же, что и бывшие десантники. Доставив ему папку, которую они, понятно, не позаботились положить назад, они удалились с сознанием честно исполненного долга и с изрядной премией за «вредность» выполненной работы. Тех, кто раскапывал могилу, никто задерживать не стал — на кладбище в ту ночь дежурил молодой парень, который, получив «отступные», влезать в разборки не стал, тем более что люди Купцова привели могилу в порядок.

Ярости Купцова не было предела. Мало того что какой-то поганый Больцман составил на него нехилое досье, с которым откупиться от правосудия было бы весьма трудно даже с его супернадежной «крышей», так еще и его человек в органах внутренних дел сообщил, что в деле принимали участие какие-то «инспекторы», недавно принятые на работу Хвостовым. Именно они ранили Леню Лысого и помешали в первый раз раскопать могилу бизнесмена. Поклявшись за все отплатить бывшему десантнику, Купцов назначил встречу его сыну.

* * *

…О прошлом Руслана Альфонсовича Купцова, одного из заместителей столичного мэра, было известно очень небольшому количеству людей. Купцов начинал свою деятельность с государственных предприятий, к которым присасывался, как паук. Понятно, что это были только предприятия, получавшие прибыль. Государственные предприятия получали также бюджетные деньги, которые шли на производство, прибыль же благополучно превращалась в «убытки» и «убывала» на заграничные счета.