— Она помогала в церкви. — Он пожал плечами.

В нем чувствовалась нервозность — наверняка участковыйготовился к встрече с коллегами и подыскивал объяснения, почему он оказалсяздесь. Мне, кстати, тоже бы не помешало подготовиться.

Коллеги появились в квартире через пятнадцать минут, чемприятно удивили. Я скромно стояла возле зеркала, пока Алексей Дмитриевичобъяснял, как мы обнаружили труп. Потом я повторила его показания, прислушиваяськ тому, что происходит в квартире. И порадовалась своей догадливости:оперативники все сходились на мнении, что убийц было по меньшей мере двое.Через час появились первые интересные показания свидетелей. Кто-то из жильцовсоседнего дома заметил в переулке машину, номера на которой отсутствовали.Около часа ночи к машине подошли трое мужчин в кожаных куртках, загрузились внее и уехали. По мнению соседа, мужчины вели себя странно. В чем была ихстранность, не объяснил. Вроде бы они то ли нервничали, то ли чего-то боялись,но явно не желали, чтобы кто-то их видел. Машина, кажется, импортная, но какая,точно сказать не мог.

— Вы хорошо знали погибшую? — спросил меняследователь.

— До этого виделись лишь однажды. У нас была общаязнакомая. Ее, кстати, тоже убили.

Когда выяснилось, кого я имею в виду, следователь заметнопоскучнел.

— О чем вы собирались с ней поговорить?

— Об убийстве Светланы, конечно.

— Почему вас так интересует убийство?

— Потому что мы были хорошо знакомы, и потому что яжурналист.

— Если бы вы не полезли не в свое дело, возможно,человек остался бы жив, — буркнул он. Кому приятно, когда в его работувмешиваются дилетанты.

Однако и я в долгу не осталась:

— И уж точно эта женщина осталась бы жива, если бы выне сочли ее сумасшедшей, а обратили внимание на ее слова.

— На какие слова? — насторожился следователь.

— Она говорила о дьяволе, который появляется из тьмы. Иесли она ничего о нем не расскажет, то он, возможно, забудет о ней. Напрасныенадежды. Он не забывает.

— Человека убили, а вы шутки шутите, — разозлилсяследователь.

Я дипломатично промолчала.

Нас продержали довольно долго. Я заметила, что к Ковалевуотношение было самое доброжелательное, большинство из прибывших он вроде бынеплохо знал. Это внушало определенный оптимизм. Когда нам наконец разрешилиудалиться, Ковалев сказал, садясь в машину:

— Придется сообщить им о нападении на вас возле домаСветланы.

— Это необходимо?

— Конечно. Если два убийства связаны, они должны знатьоб этом Талызине.

— Логично, — не стала я спорить. — Тогда намследует поторопиться.

— Что вы имеете в виду?

— Нам следует поговорить с молодым человеком раньше,чем это сделают они, — с улыбкой пояснила я.

— Слушайте… — возмущенно начал Ковалев, но я перебила:

— Они вызовут его повесткой, и парень успеетподготовиться к разговору. Скажете, я не права? Ну так что, едем?

— Слушайте, завязывайте-ка вы со своейсамодеятельностью! — рявкнул он. И сумел-таки произвести впечатление: иголос командирский, и решимости хоть отбавляй.

— Хорошо, — ласково ответила я. — Отвезу васдомой. Меня и так совесть мучает за то, что вы тратите на меня отпуск.

— Дело не в отпуске. Вы отвезете меня домой, а сами чтобудете делать?

— Ну.., возможно, пойду в кино.

— Так я вам и поверил, — проворчал он. — Ядолжен понять это так: со мной или без меня, но вы с Талызиным все равновстретитесь?

— Рада вашей сообразительности.

— Вам никто не говорил, что милиции надо помогать, ане…

— Что, по-вашему, я делаю?

— Угораздило меня с вами познакомиться, — заворчалКовалев. — Нажил себе геморрой.

— Да бросьте вы! На самом деле вы меня ждали, —хихикнула я. Он едва не поперхнулся:

— В каком смысле?

— Расслабьтесь. В фигуральном. Просто я собраласьсообщить вам, что я — девушка вашей мечты. Возражения есть?

— Прекратите надо мной издеваться. Я этого не заслужил.

— Извините, — дипломатично сказала я.

— Ваше «извините» — просто следствие хорошеговоспитания. Сказали бы просто: иди к черту.

— Напраслину на девушку возводите, — принялась яканючить. — На самом деле я очень рада, что мы встретились. И вы мненравитесь. Почему бы нам не перейти на «ты», кстати? Самое время, по-моему. Мыуже поучаствовали в драке, нашли труп…

— Твой юмор у меня уже в печенках!

— Привыкай, то ли еще будет.

— Звучит многообещающе. — Он усмехнулся, посмотрелна меня и вдруг рассмеялся. — Сворачивай налево. Знаешь, где улицаМихайловская?

— Конечно, там плавательный бассейн. — Я свернула,с любопытством поглядывая на спутника. — Занятно наблюдать на твоем лицеборьбу чувств.

— Да? Рад за тебя. А вот мне совсем не занятно. И даженаоборот.

— Брось. Ты не меньше меня хочешь во всем этомпоучаствовать. Иначе с самого начала вел бы себя по-другому. Не болтался бы сомной в свой отпуск, а сообщил обо мне куда следует. Ребята из ФСБ быстро бынашли способ от меня избавиться. К примеру, обнаружили бы у меня оружие ипродержали в каталажке до выяснения обстоятельств и просветления мозгов.

— У тебя есть оружие? — испугался он.

— Нет. Главное, что оно есть у них.

— Ну и мнение у тебя об этих ребятах!

— Нормальное мнение. У них с юмором проблемы, а со всемостальным полный порядок.

Мы выехали на Михайловскую.

— Какой номер дома?

— Десять. Вон туда, в арку.

— Надеюсь, парень дома, и мы сможем встретиться.

— Давай договоримся… — начал он вновь беспокоиться, а ялучисто улыбнулась.

— Лучше не надо. Обожаю экспромты. Не злись. На самомделе, стоит мне о чем-то с кем-то договориться, как все летит к чертям. Возьмикуртку, она сзади валяется.