– Ну, это займет довольно много времени для объяснений, но я опущу техническую часть… Понимаете, это выглядит примерно так – вы помните старика Эйнштейна, физика с вьющимися волосами, который продемонстрировал, что магнетизм и гравитация – это одно и то же в своей основе? И что некоторые астрономы и физики говорят, что магнетизм и свет – это так же одно и то же? То есть формы волны. В общем, одна из вещей, которые я перенял от парней в этом городе лассанов, заключалась в том, что свет, материя, электричество, гравитация, магнетизм и все остальное – это одно и то же в разных формах.

– Они продвинулись на один шаг дальше Эйнштейна. Теперь у них есть способ производить или добывать чистый свет, то есть чистую материю в ее простейшей форме. Когда она освобождается от давления, она становится. Я не могу сказать, как им это удается. В любом случае, это не важно.

– Очень интересная лекция, очень, – прокомментировала Глория с серьезным лицом.

– Ты помолчи и слушай тех, кто лучше тебя, пока они не закончат, – продолжал Шерман. – Детей нужно видеть, а не слышать. Но то, что у меня здесь, – это кусок пермаллоя. При определенных магнитных условиях он не поддается гравитации. Теперь, если мы можем экранировать гравитацию таким образом, почему мы не можем ее также сконцентрировать?

– Почему бы и нет? За исключением того, что никто никогда этого не делал и никто не знает как, – сказал Бен Руби.

– Вот в этом и загвоздка. Мы можем делать с гравитацией все, что захотим, если будем действовать правильно. Что именно в химических атомах имеет вес? Это положительный заряд, не так ли? Ядро. И оно уравновешивается отрицательными зарядами, электронами, которые вращаются вокруг него. Теперь, если мы сможем найти способ снять некоторые из этих отрицательных зарядов с определенного количества атомов вещества, вокруг будет плавать множество положительных зарядов, и нам не за что будет зацепиться. И если мы сможем выстрелить ими во что-то, у него будет больше положительных зарядов, чем он может выдержать. И когда это произойдет, это что-то станет ужасно тяжелым, и произойдет обмен отрицательными зарядами между всеми положительными зарядами, и все будет взрываться.

– Да, да, – сказал Бен. – Но что хорошего во всем этом? Дайте нам реальную информацию о том, как вы собираетесь это сделать.

– Ну, с тем, что я узнал от лассанов, я думаю, что знаю как. Они знают все о свете и механике, но они никудышные химики и не понимают, насколько хороша вещь, которую они получили во многих отношениях. Теперь посмотрите – если вы направите пучок излучения из катодной трубки на тонко измельченный материал, вы разрушите некоторые атомы. Что ж, все, что нам нужно сделать, это получить очень мощную катодную трубку, разбить много атомов, а затем передать положительные заряды от них на то, к чему мы стремимся. Это и будет ваш гравитационный луч.

– Как вы собираетесь получить излучение, достаточно мощное, чтобы расщепить достаточное количество атомов, что принесет вам какой-то положительный результат? – спросил Бен.

– Легко. Используем катод из радия. У лассанцев есть материал, но они никогда не думают о том, чтобы использовать его всерьез. Они думают, что это забавный побочный продукт в их шахтах чистого света, и просто играются с этим. Никто никогда не использовал это раньше на Земле, потому что это было слишком дорого для такой глупости, но с таким меньшим количеством людей вокруг, мы можем получить некоторое количество без особых проблем, я думаю.

– Ммм. Звучит убедительно, – сказал Бен. – То есть, в теории. Я бы хотел увидеть, как это работает на практике. Как ты собираешься послать этот луч?

– Легко. Вниз по лучу света. Свет будет пропускать звуковые или радиоволны даже через вакуум, и то, что я пошлю по нему, не так уж сильно отличается от них. Все, что мы пошлем по световому лучу, будет действовать как усилитель и распространит эффект по всему объекту.

– Парень, ты должен быть осторожен, чтобы не взорвать Землю при этом, – сказал Мюррей Ли. – Ну, Глория, я полагаю, нам указано отправиться и выкопать немного радия. Давайте обманем их, уйдя до того, как они нас попросят. В некоторых больницах должен быть запас.

Они встали, и двое других погрузились в бурную и сугубо техническую дискуссию. Когда они вернулись, рабочие уже соорудили в центре пола черный ящик, по форме напоминающий огромную камеру. Сзади к нему была прикреплена подставка, снабженная рядом огромных зажимов. Бен и Шерман сидели за верстаком, обрабатывая воздушные трубки и придавая форму тонкому, переливающемуся стеклу длинной трубки с выпуклостью в центре.

– Вот вы где, – сказал Мюррей Ли. – Мне пришлось поругаться с главным хирургом голландского колониального контингента, чтобы получить это. Он хотел использовать его в каком-то эксперименте по борьбе с туберкулезом. Но я убедил его, что он не стал бы беспокоиться о туберкулезе, если бы лассанцы вылезли из своей норы и поставили армию с ног на голову. Как продвигается работа?

– Великолепно, – сказал Шерман. – Теперь вы, детки, бегите и играйте. Мы заняты. Мы не закончим с этим раньше завтрашнего дня, если вообще закончим.

На самом деле, Мюррей и Глория были вызваны обратно в лабораторию на следующий вечер. Устройство, которое они видели, теперь было установлено на отдельной подставке, от нее отходили длинные провода электрических соединений, и было отодвинуто в конец комнаты. Напротив него была еще одна стойка с двухфутовым квадратным куском листового железа, опирающимся на стул в центре. Объектив большой камеры был направлен в этом направлении.

– А теперь, – сказал Шерман, – следи за своим дядей и посмотри, что произойдет.

Он повернул выключатель, трубка в задней части аппарата загорелась ярким фиолетовым светом, и низкий гудящий звук наполнил комнату.

– Я решил использовать порошкообразный свинец в коробке, – объяснил он. – Это самый тяжелый металл из всех доступных, и он дает нам наибольшее количество ядер для проецирования.

Был включен второй переключатель, и луч света вырвался из камеры и ударил в центр железного листа, создавая лишь слабое белое свечение.

– Пуф! – сказала Глория. – Это не так уж и много. Я могла бы сделать это с помощью фонарика.

– Вы правы. Я еще не запустил ее. Теперь задержите дыхание.

Он наклонился, вогнал кнопку до упора. Всего на секунду единственным видимым эффектом было небольшое усиление луча света. Затем раздался звук, похожий на удар грома, на приборе появился ослепительный огненный шар, облако дыма, и Мюррей и Глория оказались сидящими на