— Это она помогла, — наконец, решился он. — Ей каким-то образом удаётся восстанавливать выпитый резерв. И даже помогать другим.

Ромус присвистнул.

— Неудивительно, что Сенека наложил на неё лапу, — хмыкнула Юла. — Экспериментатор хренов.

— Магистров не мог не заинтересовать такой редкий дар, — согласился Ромус.

— Магистры не знают, — покачал головой Юджин.

— Магистры знают всё! — перебила его Юла.

— Всё, что им нужно, — поправил Ромус и вдруг хлопнул его по плечу. — Да не тушуйся ты! Разберёмся мы с вашей практикой. А заодно и поговорим, наконец. Нам многое надо рассказать тебе.

— Тут и разбираться нечего, — пожал плечами Юджин. — Мы собирались воспользоваться тем, что практика на этот раз в дистрикте, а значит, без лишних соглядатаев. Хотели проверить её теорию: можно ли работать с магическим фоном, не расходуя резерв.

— Это невозможно, — уверенно покачал головой Ромус.

— Возможно, — уверенно кивнул Юджин. — И я вам докажу. Но и к вам у меня много вопросов.

— Так мы только рады, — развёл руками Ромус. — Чего по тебе не скажешь.

Юджин сглотнул. Вот как объяснить им, что каждая минута, проведённая Авророй наедине с Сенекой для него подобна вечности? Он понимал, что Сокрушители Оков правы, тысячу раз правы. Каким-то внутренним чутьём Юджин знал: ничего Сенека Авроре не сделает. Против её воли. Но понимание последнего было слишком уж болезненным…

— Так мы будем махать платочками Магистру, или поговорим, как взрослые мальчики и девочки? — улыбнулась Юла. — Даёшь революцию, Юджин?

 — Что происходит? Кто дал вам право! — я просто задохнулась от гнева под пристальным взглядом Магистра, дёргая заблокированную дверную ручку.

— Ну, допустим, право у меня есть, — невозмутимо усмехнулся он в ответ. — Но я решил им не пользоваться.

— То есть как это — не пользоваться?! — взвилась я, и, обнаружив, что Магистр хитро улыбается, определённо, тому, что фраза вышла двусмысленной, и потому ляпнула первое, что в голову пришло:

— А из Преториума как удрали?

Магистр улыбнулся ещё шире.

— Также, как вы, только чуть глубже копнуть пришлось.

— Нет, мало того, что сами закон нарушаете, так ещё и нас приплели?! — о том, как этой самой ночью разработала способ по избавлению от магического маяка, я благоразумно умолчала.

— Нам нужно поговорить, Аврора, — сказал Бенжамин серьёзно, и я поспешно прикусила язык.

Дело в том, что он пробовал со мной говорить. В Аусвер. Пытался, каждый раз.

Но мне, под лозунгом «свою часть сделки я выполнила, а теперь оставьте меня в покое, мне на занятия нужно!» каждый раз удавалось улизнуть. И вот теперь я понимала: на этот раз улизнуть не удастся. Может, зря я не поговорила с ним в академии? Сейчас бы целее была.

— А с чего вы взяли, что я захочу с вами говорить?! — выпалила я.

— Уверен, ты захочешь, — сказал Бенжамин и так посмотрел на меня, что я задохнулась, часто заморгала и поспешно отвернулась к окну.

* * *

Я молчала всю дорогу. Магистр, вопреки ожиданиям, не приставал с расспросами. И стоило мне вспомнить его уверенность в том, что я захочу всё ему рассказать, как сердце пропускало удар за ударом, а щёки начинали предательски пылать.

Ожидая, что он заговорит, я прокручивала в голове десятки остроумных и неизменно саркастичных ответов на его вопросы, но он молчал.

Молчал, когда мы подъехали к небольшому, по меркам Преториума, двухэтажному дому, расположенному в довольно «модном», современном дистрикте. Молчал, когда помогал мне выйти из машины. Я хотела сделать это без его помощи, но почему-то запуталась в ремне безопасности, так что Магистру пришлось ещё меня и распутывать, что он проделал с невозмутимым видом. Только дыхание потяжелело. У обоих.

Молчал, когда мы сели за накрытый, безупречно сервированный стол.

Я как-то стремительно поняла, что успела зверски проголодаться, и, пользуясь тем, что Бенжамин молчит, начала пробовать. Одно, второе, третье…

Заговорил Магистр только после того, как я мужественно расправилась с обедом и отпила сидра из высокого бокала.

— Аврора, ты должна рассказать мне обо всём, что происходит ночью в Распределительном зале. Как у тебя получается восстановить резерв и помочь другим.

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я поперхнулась.

Бенжамин терпеливо ждал, пока откашляюсь, невозмутимо подал салфетку. Но когда он привстал с явным намерением похлопать меня по спине, кашель кончился также внезапно, как и начался. Просто стоило мелькнуть мысли, чем закончится то, что он дотронется до меня, как я мгновенно превратилась в живую статую. Жаль, что не в мраморную, и без монолита ниже пояса…

— Аврора, ты должна рассказать мне, — настойчиво повторил он, усаживаясь обратно и прожигая меня взглядом.

— А что я ещё должна? — вспылила я. Страшно (вопреки всему) не было. Но близость Бенжамина действовала на меня странно. Нервно, волнительно, из-за чего я чувствовала себя уязвимо и потому предпочитала перейти в наступление. — Может, начнём с главного? Ну, что же вы молчите? Я достаточно пожила в Преториуме и в Аусвер, чтобы меня можно было чем-то удивить! — при этих словах брови Магистра столкнулись у переносицы, но меня было не остановить. — Чего же вы хотите от меня, Сенека?

— Больше всего я хочу, чтобы ты говорила мне «ты» и называла по имени, — хрипло проговорил он, не сводя с меня глаз.

И тут, что называется, «варежка сама захлопнулась». Я могла только беспомощно моргать и открывать и закрывать рот.

— Я не причиню тебе вред, Рори, — тихо сказал Магистр, что повергло меня чуть ли не в панику!

Рори? Это вам не дистрикская «Рошка» и не официальное «Аврора» от Магистров и преподов. Студенты давно звали меня Ро, и мне нравилось. Просто, без официоза. Но это вот «Рори»… Это имя захотелось прокатить во рту, словно леденец, ощутить на вкус. Было в нём что-то такое модное, столичное, и, вместе с тем милое и уютное. Загадочное какое-то… Обезоруживающее.

— И я убью любого, кто даже замыслит причинить тебе вред, — продолжал Сенека.

— Из-за дара? — вырвалось у меня.

— Нет, — просто ответил Магистр и у меня почему-то в глазах защипало. — Но мне нужна правда. Чтобы защитить тебя.

— Правда, да не истина, — опустив взгляд, я пробормотала любимую присказку Игрит.

Бенжамин вздрогнул всем телом. Пальцы его смяли салфетку.

— Новый призрак, да? — глухо спросил он, причём в голосе его прозвучала такая боль, что мне невольно захотелось его обнять, что, понятно, незамедлительно подавила в себе, засунула поглубже. Но кивнула в ответ на его вопрос.