Гюнтер.

Да, мы чуть не вступили в бой с Базальтом и его солдатами, но, к счастью, всё обошлось. Так что нет причин сейчас открыто идти на конфронтацию.

Тем более что стражники пришли явно не просто так, заглянуть на огонёк и поделиться сплетнями.

— Что привело тебя ко мне, Базальт? — прямо спрашиваю я у гвардейца, который в ответ сдержанно кланяется.

— Я приветствую тебя, Лорд Спарты, — отвечает он, не обращая внимания на недружелюбные взгляды моих фалангистов, — Лорд Меджнун приглашает тебя в свой дворец.

— По какому поводу? — интересуюсь я.

— Он желает наградить тебя за твои деяния, как это и положено великодушному Лорду, — заявляет Базальт.

Я же тихо усмехаюсь.

Ага, «великодушный»… Хорошо он выкрутился.

Как будто Меджнун хочет сказать: «Не я не смог спасти город, а я решил позволить тебе сделать то, что ты сделал. Без моего дозволения не было бы спасения».

Ну, не мне его упрекать в попытке сохранить лицо при плохой игре.

— Хорошо, в таком случае я с радостью навещу своего друга-правителя! — отвечаю я, кивая своему сопровождению.

Отдельно обращаю внимание на Пирру, чьи глаза едва ли не прожигают в Базальте дыры.

Тот стоически отвечает взглядом, не изменившись в лице.

Эх, романтика! Интересно, сможет ли моя воительница пробить эту «стену из базальта» и достичь успеха?

Впрочем, вмешиваться я не собираюсь.

Сейчас бы попкорна, да запереть эту парочку на тренировочном полигоне — вот это было бы зрелище!

Раздав указания Хрюше и Богучарову, я, прихватив Пирру и Третьего с десятком фалангистов, выдвигаюсь в сторону дворца.

Поглядим, чем встретит нас Меджнун.

* * *

Пройдя уже знакомый маршрут и сдав оружие на входе в тронный зал, я первым вхожу внутрь, под грозный скрип гигантских дверей.

— Прибыл Лорд Спарты! — объявляет на весь зал Базальт, взяв на себя роль церемониймейстера.

— Лорд Шурик! Как я рад видеть тебя в своей обители! — смеётся, явно фальшиво, Меджнун, одетый сегодня почему-то в лёгкие шелковые одежды, а не в привычные мне доспехи. Неужели у него пропала паранойя? Или здесь что-то ещё?

Лорд Вавилона выглядит бледным, с острым блеском в глазах и едва заметно выступающими скулами. Кажется, он заметно постарел за то время, пока мы не виделись.

Похоже, Мэнфи не соврала, когда говорила, что ее брат болен Лихорадкой. Хоть он и пытается вести себя, будто всё в порядке, признаки болезни все ещё заметны.

Кстати, сестра правителя сейчас отсутствует. Возможно, именно поэтому Канцелярия хранила молчание, ведь её лидер, Лорд Меджнун, едва ли не валялся в полубреду в своём богатом дворце?

Даже слова Мэнфи о совете министров, который проходил без Лорда, приобретают теперь совершенно иной смысл.

Неужели они уже успели мысленно похоронить своего правителя в уме и начали играть собственную игру? Вот почему последние решения Вавилона кажутся такими хаотичными.

Город мог бы продолжать функционировать как обычно, но полноценная стратегия потеряла свой прежний фокус из-за болезни Меджнуна.

Но почему он тогда не обратился ко мне через сестру или сам, чтобы получить лекарство?

Не доверял? Не верил в эффективность препарата?

Или считал себя выше таких вещей?

Сейчас сложно найти ответ на эти вопросы, но одно ясно: Меджнун всё ещё слаб после болезни, именно поэтому он сменил тяжёлые доспехи на лёгкую ткань.

Как интересно…

— И я рад видеть тебя в здравии, Лорд Меджнун. Пусть ты будешь править долго, — улыбаюсь я в ответ. — Если бы я знал о твоём недуге, я бы немедленно выслал своих лучших лекарей.

— О, это лишь мелочь, не более, — фыркает Меджнун. — Тебе ли не знать. Правители не могут быть слабыми и больными. У них просто нет такого права. Иначе быстро лишатся всего, что имеют.

Я удивленно поднимаю брови. Совсем не таких слов я ожидал от гордого Меджнуна. Неужели он настолько близко подошёл к краю?

Лорд не может быть слабым.

Меджнун, прекрасно понимая, что представляет из себя Вавилон, делает всё возможное, чтобы не показать ни малейшей слабости перед подчинёнными.

Но на этот раз что-то явно пошло не так.

Совет министров без участия самого Лорда, странные события в Вавилонской Башне, эпидемия среди бедняков, недовольство и возмущение граждан города, и, конечно же, удар по торговле из-за катаклизма.

Я думал, что Меджнун сидит во дворце и ничего не делает, но он, оказывается, вполне сносно разгребал последствия «сезона дождей», начиная от открытого противостояния Канцелярии до угрозы голодного бунта в городе.

И всё же город устоял, как и его Лорд. Это нельзя не уважать.

— Моя сестра уже сообщила мне о заключённом между вами договоре, — не без неудовольствия произносит мужчина. — И я намерен исполнить его в полной мере! Вавилон благодарен тебе, Лорд Шурик. Ты ускорил очищение наших улиц от эпидемии, за что я, как Лорд города, выражаю тебе свою благодарность.

Видно, что Меджнуну неприятно произносить эти слова, но иначе его просто не поймут.

Я спас Вавилон от Лихорадки, и это факт.

Как правитель Вавилона, Меджнун вынужден меня как-то наградить.

И именно поэтому он воспользовался договором с Мэнфи, как бы говоря: «Вот она, твоя награда. Этого должно хватить».

Но как он узнал о договорённости? Сдала ли меня Мэнфи, или Меджнун узнал об этом иначе?

Мне не хочется, чтобы каждый мой договор с девушкой становился известен её брату.

Нужно будет задать ей несколько неудобных вопросов при следующей встрече…

— Я сделал то, что считал нужным. Ничего более, — киваю я, — К тому же, я привез несколько подарков для тебя, Лорд Меджнун, в знак благодарности за то, что ты позволил мне помочь вашему городу.

Я беру у Малого непромокаемый плащ и сапоги из кожи варана, после чего лично подхожу к лестнице, ведущей к правителю Вавилона. Невероятная наглость, но у Меджнуна нет выбора.

Я лично вручаю ему подарки, и он обязан их принять, как бы ему это ни было неприятно. «Чтобы Лорд всегда держал ноги в тепле и никогда не простужался», — как объявил я.

Передав мужчине предметы, я добродушно улыбаюсь и наклоняюсь вперёд, чтобы меня слышал только Меджнун.

— Я правильно понимаю, что весь этот «сезон дождей», катаклизм, который повредил многим поселениям, ни что иное, как очередное «испытание» Вавилона?

Глава 21

Как только я произношу слова об испытании, Лорд Меджнун резко меняет выражение лица.

Однако, быстро оправившись, он снова надевает маску равнодушия. Я достаточно внимателен, чтобы заметить этот его прокол, и он тоже это понимает.

— Базальт, выведи всех из тронного зала, — сухо приказывает правитель Вавилона.

— Но, Мой Лорд… — аккуратно произносит Базальт.

Он явно не хочет оставлять своего Лорда наедине со мной.

Какой удар по моему самолюбию! Местная «Чёрная Стража» не доверяет мне!

А может, это, наоборот, комплимент? Меня считают способным нанести урон самому Меджнуну, чей уровень, как ходят слухи, запредельный.

— Это приказ, — строго повторяет Меджнун, глядя на главу своей гвардии.

Базальт, мрачно переводя взгляд на ухмыляющегося меня, и стискивает зубы. Неужели ты думал, что всё пойдёт по-твоему? Не в этот раз!

— Как прикажете, — склоняет голову Базальт и отдаёт команду гвардии покинуть тронный зал.

Солдаты спешно покидают зал, бросая на меня полные недовольства взгляды.

— За мной, — говорит Меджнун, небрежно махнув мне рукой.

Я следую за ним и за Базальтом по коридору, который, как выяснилось, находится прямо за троном.

Спустя несколько минут мы оказываемся в небольшом, но уютном кабинете.

Из окна открывается живописный вид на сад и Вавилонскую Башню.

Меджнун без церемоний падает в массивное кресло за рабочим столом и молча предлагает мне присесть напротив на кожаном диване.

Базальт занимает место у дверей.

— Откуда ты знаешь об испытании? — хмуро спрашивает он. — Тебе Мэнфи рассказала?

Я задумчиво смотрю на него. Если Меджнун решит, что Мэнфи выдала мне местную государственную тайну, то её могут обвинить в измене и даже бросить за решётку.

Конечно, я сужу с её слов, а она может сгущать краски. Но уж больно сейчас нехороший у Меджнуна взгляд. Его страхи разгулялись пышным цветом.

Да ещё и мой договор с обещанием награды от властительницы, практически у него за спиной…

Мне то теперь понятно, что Мэнфи та ещё жучка, и вовсе не так откровенна, как старается показаться. Она всё же хранит некоторые секреты своего брата, даже от меня,