поту да натянуть одеяло по самую макушку — и пусть оно будет таким же мокрым и холодным, но хотя бы не живым и ползучим!

Мне отчаянно требовалась помощь. Одна справиться с этим ужасом я просто не могла. Потому начала вспоминать воителя, который выручил меня в прошлый экскурс по закоулкам собственного больного разума.

Я очень тщательно припомнила его хатан, чешуйчатую кожу, тройной гребень, янтарные глаза с вертикальными зрачками и адамантовый фальшион. Вспомнила даже запах полыни от его одежды и вонь полупереваренного мяса изо рта — или пасти, если угодно. Всё же лица у нахашей несколько вытянутые, но называть их мордами не хочется, это же разумные существа, а не животные.

Совершенно не представляю, почему змеелюд, виденный лишь мельком, так поразил моё воображение и отпечатался в памяти, причём в качестве положительного персонажа — ведь недаром он шастал на фестивале с оружием. Наверняка на самом деле он далёк от нафантазированного образа. Да и напугал меня под конец прошлого кошмара... Но ведь сперва спас! И мне сейчас был необходим именно он, спаситель. Плевать, что это даже не человек. Без разницы, что говорят о нахашах досужие толки.

«Прошу тебя, помоги!» — вопил мой агонизирующий мозг.

— Твою же на лево... — выдохнул знакомый пришепётывающий голос из темноты. — Тебе не говорили, что невежливо затас-с-скивать посторонних в свои кошмары? У них вполне могут найтис-с-сь дела поважнее.

— Пожалуйста, сделай с ними что-нибудь! — кричала я, отчаянно отдирая шматки слизи и пытаясь подняться. Краем глаза заметила примостившуюся на крупном валуне фигуру. Нахаш сидел на корточках, а из-за спины его торчала какая-то палка.

— Ну, раз пожалуйста... — в голосе рептилии мне почудилась усмешка, а потом всё завертелось.

Медузы расступились, когда он спрыгнул с валуна и выхватил из-за спины древко с наконечником в виде длинного клинка с односторонней заточкой. Сперва я не поверила, но произведённый оружием эффект не оставлял сомнений — это тоже адамант.

Острие пронзало сгустки слизи, и те лопались как пузыри с водой. Странное, мрачное сияние исходило от лезвия. Скорее не свет, а смесь багрового с чёрным, но различить его выходило едва-едва. Нахаш орудовал длинным древком с виртуозностью профессионала, который вырос под звон стали о сталь. Ну, или адаманта об адамант.

Фальшион, который так выручил меня в прошлый раз, остался за кушаком. Медузы сторонились своего карателя и совершенно не претендовали на близкое знакомство с ним.

— Не позволяй им заползти в тебя! — крикнул ящер, продолжая расчищать островок вокруг меня. — И не вздумай прикоснуться к глефе!

«Бдыщ! Чпок!» — лопались ожившие куски желе.

Под конец нахаш помогал сдирать их с моей кожи и одежды. Хватал, сдавливал когтистой рукой — твари лопались даже без прикосновения адаманта, а от моего спасителя противно разило дымом полыни. Но как же я была рада этому запаху, не говоря про его обладателя!

— Не залезли? — он покрутил мою голову так и этак, бесцеремонно сграбастав спутанные космы. — Ладно, потом разберёмся, пош-ш-шли, — он рывком поднял меня на ноги, раздавил сапогом снова подползшую медузу, и потащил меня следом, заставляя переходить на бег, хотя в пещере было слишком скользко для такого способа передвижения.

Но я неслась за ним следом — только голые пятки сверкали.

И не было ничего радостнее, чем ощущение чешуйчатых пальцев, сжавших моё запястье. В груди долбил барабан взбесившегося сердца, но теперь в ритме его была надежда, а не отчаяние.

Глава 14

— Куда мы бежим? — сбивчиво крикнула я, совсем запыхавшись.

— Там впереди лестница! — не оборачиваясь, бросил мой спаситель.

— Я ничего не вижу!

— Так темно, с-с-смотри внимательнее! Ступени скоро покажутся!

И тогда я заметила: из мрака действительно проступили каменные ступени. Они поднимались ввысь и, не имея никакой опоры, непременно должны были рухнуть под собственным весом, но материя сновидений позволяет такие выкрутасы.

Мы взбирались по этой немыслимой лестнице, будто поднимались из преисподней обратно в мир живых. В легендах на такие случаи всегда дают совет: не оборачивайся. Да я и не собиралась. И вниз тоже предпочитала не смотреть.

Перед глазами маячила спина нахаша, перетянутая ремнём с продолговатой кожаной втулкой. Я могла рассмотреть каждую складку на тёмном сукне хатана, каждую чешуйку на затылке ящера. Боковые гребни плавно сходили на нет, а центральный переходил в полосу, внахлёст прикрывающую хребтину. Шею змеелюда по-прежнему охватывал сброшенный с головы отрез ткани. Засунутый за кушак фальшион не бился о бедро, как то случается при использовании свободной ременной перевязи, однако придерживать его рукой было бы удобнее, но та охватывала моё запястье, а правая держала древко глефы.

Никто не может владеть двумя священными клинками, второй просто не запечатлеется с тобой. Но ведь это сон, здесь всё возможно. И даже можно вытянуть из-за спины такую орясину, не сбросив портупею с плеча — что этот рептильный парень и проделал совсем недавно.

Мы вырвались на поверхность из глубокой дыры в земле. В небе горела полная луна — а какой ещё она может быть в мире грёз? Только вечное полнолуние, разумеется. Либо вообще ничего, так что даже этому мёртвому светилу стоит порадоваться.

Рухнув на колени от изнеможения, я наблюдала, как расщелина со скалистыми обрывами смыкается. Твердь гудела и вибрировала подо мной, осыпалось каменное крошево. Я заметила лёгкую зыбь в закрывающейся яме — будто нагретый воздух или мерцающие тени. Вот, провал затянулся, сомкнулся заживающей