я понял по дорожным указателям и по движению электричек, а еще по схемам на станциях. Кое-где действительно можно было проехать по кольцевой в пределах одного уровня, но даже там они наползали друг на друга. На одной и той же улице стояли дома получше, отмеченные, скажем, цифрой семь, и дома похуже, отмеченные шестеркой.

Найти в этом лабиринте Квартал неудачников оказалось не так-то просто. Он занимал целый сектор ближе к середине города – гораздо больше, чем я мог себе представить. Этот квартал только назывался кварталом, а на самом деле это был полноценный район, охваченный с четырех сторон магистральными дорогами – двумя кольцевыми и двумя радиальными.

Я узнал его по типовым четырехэтажкам, узким внутренним улочкам, предназначенным только для пешеходов, и – самое главное – по отсутствию поблизости станций электропоездов. Люди на нулевом уровне имели только самые примитивные средства передвижения – старенькие самокаты и велосипеды без аккумуляторов, которые чаще всего находили на барахолках.

Когда я спускался с эскалатора и шел в Квартал неудачников, то был уверен, что привлеку не меньше внимания, чем статуя рыбака у нас в Атлаве. Во-первых, новый человек – это всегда интересно, особенно если он из другого города, а тем более из Захребетья – то бишь из той части материка, которая лежит за хребтом Путиссон. Во-вторых, мой внешний вид сам по себе тянул на аттракцион, а поскольку с развлечениями в этих местах было скудно, я ожидал, что народ немедленно соберется вокруг меня, дабы поглазеть. Тогда-то я и представлюсь им и расскажу о своей миссии. По крайней мере, такой у меня был план. И он потерпел сокрушительное поражение.

Обитатели Квартала не только не здоровались со мной, но прямо-таки избегали. Я даже заметил, что улицы внезапно опустели, стоило мне появиться здесь. К кому бы я ни пытался подойти, от меня шарахались в испуге. Дети убегали. Взрослые делали очень занятой вид и поспешно ныряли в двери подъездов и магазинов. Но все-таки мне удалось выцепить одну девчушку с розовыми прядями в волосах, судя по виду, явно нездешнюю. Красить волосы и делать всякие причуды со своим телом можно было только на высоких уровнях, насколько я знал. Тем удивительнее, что девчушка от меня не убежала, хотя вид у нее был неважный, и любезно подсказала, как добраться до парикмахерской.

Вывески тут, и правда, не имелось. Зато на двери висел листок, на котором удивительно красивым почерком, похожим на печать, кто-то вывел:

«Условия предоставления услуг:

– Предварительная запись;

Чисто вымытая голова (не менее двух раз!);

– Опрятная одежда;

– Аккуратный внешний вид;

– Приятный запах изо рта;

– Никаких паразитов;

– Никакой перхоти;

– Никаких просроченных духов…»

Список был такой длинный, что моя челюсть, с каждым новым пунктом отвисавшая все ниже, в итоге почти коснулась колен.

– Это что, вход в реанимацию или парикмахерская? – удивился я.

Может, девчушка ошиблась или сказала первое, что пришло ей в голову, торопясь избавиться от меня?

Я стал заглядывать в окна, заклеенные разноцветными листами не то кальки, не то упаковочной бумаги. Увидеть за ними обстановку было трудно, но все-таки я разглядел внутри очертания парикмахерского стола с зеркалом и что-то похожее на раковину для мытья волос. Значит, не ошибся.

Я почесал загорелый затылок. Конечно, условия посещения парикмахерской тут были сложные, но это столица все-таки. Я внимательно изучил пункты и счел, что вполне могу им соответствовать. Вшей не имел отродясь, им просто не в чем было заводиться, духами я не брызгался, одежды почти не носил, а об опрятности полотенца и так заботился как мог, да к тому же поливомоечная машина прекрасно отмыла мне ноги. Осталось сделать только пару мелочей.

Я подошел к ближайшей клумбе с огородными травами и отыскал в ней мяту, давно давшую семена. Пожевал листочек – свежее дыхание обеспечено. Потом направился к фонтану и честно вымыл голову два раза. Даже почистил мизинцем уши. Хотел на всякий случай помыться целиком, но тогда пришлось бы долго сохнуть, да и вода тут была проточная, а она куда холоднее озерной, к которой я привык.

Покончив с гигиеной, я вернулся к полуподвальчику и стал громко звать парикмахера и настойчиво колотить в дверь – все, как полагается.

Мне открыли почти без промедлений.

– Что случилось? Зачем так кричать?

Сперва я подумал, что передо мной стоит девушка в диковинном платье, похожем на многослойный халат. Но кадык и низкий голос утверждали, что это юноша – удивительно красивый и нарядный для Квартала неудачников. Таких разве что в кино показывают или на цифровых щитах вдоль эстакад, где постоянно крутят ролики со счастливыми людьми, пейзажами, щенками и котятами, призванными поднимать горожанам настроение.

– Приветствую, молодой человек! – улыбнулся я. – Мне сказали, что ты глуховат, вот я и старался погромче! Мне бы побриться!

Юноша оглядел меня с ног до головы, и в его удивительных глазах – фиолетовых, как листочки базилика с огородной клумбы, где я только что побывал, – мелькнул ужас.

Я поспешил предупредить:

– Да ты не бойся, я не сумасшедший! У меня просто такой образ жизни – гедоскетизм! Я расскажу тебе о нем поподробнее, пока ты будешь меня брить.

– Вы не по записи, – быстро сказал парикмахер и ткнул пальцем в список на двери, – и я не смогу вас обслужить, пока вы не выполните все эти условия.

– Так я записываюсь прямо сейчас! – не растерялся ваш покорный слуга. – Я видел через окно, что народу у тебя нет. Буду, значит, первым. А условия я все уже выполнил! Только что помыл голову вон в том фонтанчике! И мяту пожевал. Духами я сроду не пользовался, а вшам у меня заводиться негде, так что имею полное право!

– Нет, нет! – запротестовал юноша на мою попытку войти. – Это недопустимо! У вас босые ноги, вы запачкаете пол!

– Невелика беда! – отмахнулся я. – Потом за собой помою. У меня вот полотенце махровое, оно отлично вытирает. Обещаю унести с собой всю свою грязь! Потом постираюсь в фонтане.

Парикмахер посмотрел на меня каменным взглядом.

– Если тебе так важно, я подотру за собой сразу, – сказал я и стал снимать полотенце.

– Не надо! – Юноша выставил руки перед собой. – Прошу вас, не надо!

– Ну вот и хорошо! – обрадовался я и прошел мимо него внутрь.

Если честно, так и не понял – он меня впустил или просто отпрянул. Пользуясь возможностью, я быстренько проскользнул в зал и второй раз за сегодня оторопел от такого роскошества.

Тут были стены с золотыми узорами, мозаичная плитка, ламбрекены