точно знал, где они находятся, Пирмин лишь обрадовался, что пока не придется ковылять по ямам и кочкам.

Свет фонаря плясал по спине Фенделя, освещая его латаную-перелатаную куртку. Она была великовата для его худощавой фигуры и облегала поникшие плечи, своими очертаниями напомнившие Блоди впалые бока престарелой коровы, которой дали отсрочку до ближайшей ярмарки. Фендель преодолел последний отрезок пути, отделявший его от хижины, с той же нарочитой невозмутимостью, с какой животные, возвращаясь вечером с пастбища, стремятся к родному хлеву. Не оглядываясь на спутников, он ступал шаг за шагом, держась на краю светового круга, не быстрее и не медленнее, чем раньше.

Блоди и Пирмин заметили, что дорога постепенно поднимается к мосту. Это помогло им сориентироваться даже в полной темноте. Все в Звездчатке знали, что хижина Фен-деля находится на правом берегу реки примерно в ста шагах от моста, и как раз в это мгновение отшельник сошел с дороги и принялся осторожно спускаться по насыпи. Траутман решил вдруг побродить в одиночестве по лугу, однако Пир-мин тут же свистнул, чтобы тот возвращался. Ему вовсе не хотелось, чтобы пес выследил кролика и начал гоняться за ним в темноте. Слева от дороги тянулась невысокая каменная стена, которая вела к мосту и постепенно сливалась с его перилами. Эта каменная преграда была старой и ненадежной, и любой кролик без труда нашел бы в ней дыру, а Траутман в пылу погони мог на полном ходу перемахнуть через стену и попытать охотничьего счастья на той стороне.

Вот только там прибрежные луга мгновенно превращались в непроходимое болото. Русло Лисички резко сужалось, и поток разделялся на ручейки, которые терялись в Черных камышах. А дальше, вдоль Сумрачного леса, тянулись торфяные лужи с затхлой черной водой.

Если днем посмотреть с моста на опушку леса, то можно было разглядеть целую сеть узких тропинок, исчезавших между прудами в камышах и подлеске и появлявшихся вновь где-то за ними, – хотя кто знает, те ли же это тропинки или нет. Над этим лабиринтом узких дорожек, как и над мертвыми зеркалами болота, откуда, будто бледные кости, поднимались голые ветви деревьев, часто лежали облака тумана. Молчаливый и при свете дня, Фендель совсем притих в темноте, а Пирмин и Блоди, думая каждый о своем, с трудом спускались за отшельником по склону. Пирмин заметил, что Блоди сжал его руку – или это он сам теперь держал сына крепче?

Фендель часто спотыкался, попадая ногой то в яму, то в спутанную траву; к счастью, он ни разу не упал и лишь неодобрительно хмыкал после каждой преграды. Он шел, не отрывая глаз от земли, как и Траутман, возбужденно сопевший рядом с Блоди. Запахи ночной реки наверняка казались псу странными и манящими.

Лисичка тихо журчала уже совсем близко, и наконец свет фонаря скользнул по поверхности воды. Квендели остановились на берегу. Фендель, с облегчением обернувшись, счел нужным кратко пояснить:

– Вон там, – хрипло сказал он, – немного в стороне от воды. Там мой дом.

– Хорошо, – услышал Блоди голос отца. – Туда и пойдем. Позаботимся о том, чтобы ты добрался до самого порога. А потом и мы отправимся восвояси.

Он на мгновение отпустил руку Блоди и, улыбнувшись, пригладил сыну волосы.

Фендель, как ни странно, вовсе не стремился продолжать совместную прогулку.

– Дальше я дойду сам, – объяснил он. – Хижина там, и тропинка к ней здесь, я не упаду. Не сейчас, нет… И смотрите, уже светает.

Он неопределенно махнул в сторону реки, но вдруг замер, словно не веря своим глазам, и медленно опустил руку. Фен-дель напряженно вгляделся в ту сторону, куда только что указывал. Отец и сын стали смотреть туда же, пытаясь понять, что такого странного заметил отшельник.

И действительно, на другом берегу реки, примерно в том месте, где Черные камыши окаймляли опушку леса, что-то медленно поднималось из темной громады Сумрачного леса. Пирмин заметил это с тем же недоумением, которое, должно быть, испытывал и Фендель. Было еще совсем темно и слишком рано для первых лучей рассвета, тем более что солнце обычно вставало с другой стороны.

Как же так получилось, что все они увидели вдали вьющуюся над землей молочную дымку? Длинными узкими полосами она будто прощупывала редкие ветви невысоких кустарников, растущих на болоте. Их силуэты то тут, то там вырисовывались из тумана, а затем снова исчезали, но уже в более плотной пелене, все выше и выше поднимавшейся от стоячей воды. Так откуда же взялось то яркое мерцание, которое и придало этому зрелищу такой непривычный, призрачный вид?

Что-то здесь было не так.

– Клянусь мухоморными гремучками! – охнул Фендель.

– Что это? – встревоженно спросил Блоди. – Туман? Он опасный?

– Обычный туман, – отрывисто проговорил Пир-мин, стараясь не выказывать, как ему все это неприятно, и притянул Блоди к себе. Судя по неожиданному ругательству, Фендель такого тумана в безлунные ночи здесь раньше не наблюдал.

– Туман стелется… Что бы это могло значить? – услышал он рядом с собой бормотание Фенделя. – Что-то идет с болота? Или из леса? Самый туманный туман?

Возможно, отшельник и дальше бы терялся в многозначительных словообразованиях, если бы не заметил, что младший Кремплинг с трудом сдерживает тревогу.

Блоди прекрасно помнил все жуткие истории, которые рассказывала ему бабушка о болотах и о Черных камышах. Она говорила о чудищах, которые тянут из топей тощие руки к заблудившемуся страннику; о лукавых гадалках, заманивающих на погибель на коварные тропы; о шорохах, треске и глухом свисте, доносящихся из камышей, а уж кто их там издавал – не знал никто.

Блоди еще крепче сжал руку отца и продолжил смотреть на реку. Дальше, слева от них, лежала темная тень моста, который они оставили позади и каменная арка которого теперь четко выделялась на фоне болота. Внизу в молочной дымке текла Лисичка.

– Туман клубится все сильнее и заполнил уже почти всю опушку, – заметил Пирмин. – Если так пойдет и дальше, то скоро он станет стелиться вдоль реки и скроет дорогу. Быстрее! Мы немного проводим Фенделя к его хижине. Да-да, так будет лучше, старина… Мы пойдем домой мимо твоей хижины, потому что я не стану возвращаться к мосту, а срежу путь до дороги через луга. Разве что господин Эйхаз предпочтет вернуться вместе с нами в деревню, учитывая эту странную погоду.

Фендель ничего не ответил, только взял Блоди за свободную руку, защищая мальчика наравне с его отцом.

– Лучше втроем ко мне домой, – сказал он Пирмину, который не преминул заметить, с какой заботой их молчаливый спутник относится к сыну.

Вдруг Траутман