– П-прилетели? – заикаясь, с сомнением и надеждой поинтересовалась я. Дракон молча кивнул в знак согласия. – П-п-правда? – решила я перестраховаться. Дар, в отличие от Шаи, глаза закатывал превосходно, что сейчас и демонстрировал. А я висела. И даже усталости не чувствовала, хотя явно ощущала, дрожь в сведенных судорогой от напряжения руках (кстати, уже не связанных). Надо мной послышался полурык-полуворчание, но я немыслимым образом поняла, чего от меня хотят. – Не могу. Я рук не чувствую, – всхлипнула я, поняв как мне самой хочется уже оказаться на земле. Я бы легла и лежала, проклиная любой намек на высоту. Пусть даже высоту собственного роста. Кажется, моя фобия перешла на новый уровень.

Раздраженно рыкнув, дракон свободной лапой дернул меня и не совсем аккуратно отбросил на землю. Несмотря на болезненное приземление, я облегченно вздохнула, с грустью рассматривая побелевшие скрюченные пальцы на руках. Попыталась сжать их в кулаки, и только с третьей попытки у меня это вышло. Тут я поняла, что не только напряжение сыграло свою роль, но и температура, так как ладони у меня были просто ледовые.

В сказках, полеты на редких видах драконах, которые страдали пацифизмом и разновидностью вегетарианства (в смысле жрали все, кроме человечины), описываются как что-то захватывающее, завораживающее и непередаваемое. Со всем этим я полностью согласна. Только в детстве мне виделось подобное описание иначе. На деле все очень-очень страшно. И это если не брать в расчет мою боязнь высоты!

Только представьте себе полет на совершенно непригодном к подобному существе, который обладает не только бронированной, а следовательно очень жесткой и скользкой чешуей, но и острейшими наростами и рогами! И летит подобная махина далеко не плавно, как может показаться. Махи сильных крыльев то подбрасывают вверх, то резко опускают вниз, отчего стонет все твое существо, а желудок тихо радуется, что еду видел сутки назад. И все это на такой высоте, где дыхание порой спирает от холода!!! Может в сказках описывались какие-то мутированные плюшевые драконы, с ездовыми седлами, имеющие ремни безопасности повышенной прочности, с улучшенной подвеской стабилизации, как на новейших каретах, да еще с ворохом одеял и мехов, чтобы не окоченеть, мне сие не ведомо. Но мой недавний скромный опыт подсказывает, что я еще не скоро, от слова «никогда», решусь повторить подобное.

Пока я сжимала и разжимала пальцы, Дар принял человеческую форму и покачнулся. Но быстро выпрямился. Я внимательно осмотрела его и поняла, что мужчине куда как хуже, чем мне. Несмотря на мою надежду, ранения, полученные от бандитов, никуда не делись и выглядели ужасно в багровых лохмотьях прежде красивой и белой рубашки. Прерывистое, хрипящее дыхание, что вырывалось с побелевших губ, глаза запали и устало смотрели в ореоле темных кругов.

– Дар… – тихо всхлипнула я, с тревогой.

–Заткнись, – зло рыкнул мужчина, сузив глаза и сжав губы в тонкую линию. Рот я закрыла, понимая, что у него есть полное право злиться на меня. Я виновато опустила глаза, пытаясь спрятать непрошенную влагу, и закусила губу. – Узнала все, что хотела? – холодно спросил он, но уже без рычащих ноток, чему я не спешила радоваться. Как по мне, лучше бы кричал, ругался, обвинял… но он решил опять закрыться. На этот раз окончательно. По всей видимости, Дару было тошно со мной даже разговаривать. И я его понимала и не винила, полностью признавая за ним подобное право. – Ты узнала координаты Карлайла? – от его тона повеяло ледяной стужей, не хуже чем на высоте, на которой я недавно побывала. Вот только от его голоса я содрогнулась куда сильнее. Меня не удивляло, что он знает подобные подробности. Он – дракон! Стоит ли удивляться всему остальному?

– Да, – тихо прошептала я, боясь поднять на него глаза.

– Отлично, – прошипел он. – Иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Как будешь готова, я отправлю тебя к нему.

Его слова били не хуже пощечин, но делали больнее в сотни раз. Все же он решил от меня избавиться. Конечно! Очередное мое спасение чуть было не кончилось для него смертью. Какая ирония. Принцессу множество раз спасало именно чудовище, идя в разрез всем коконам сказок. И чуть не погиб от этого…

Удивительно, как Дар поборол желание скинуть меня с высоты где-нибудь посреди Запретного леса? Так нет, опять спас, не оставил, доставил до безопасного места «с ветерком» и предложил свою помощь по моей безопасной доставке к жениху.

Все верно. Так и должно было быть, после того, что Дар натерпелся по моей вине. Вот только его болезненный вид убивал меня, заставляя совесть грызть мою душу изнутри. Я ведь даже никак отблагодарить не могу…

– Дар, у тебя кровь… – попыталась я предложить свою помощь, но резко заткнулась, когда в меня вперили взгляд полный такого бешенства и злости, что я невольно задохнулась.

– Шая, отведи ее в комнату, – отдал он короткий приказ и, развернувшись, быстрыми шагами скрылся в замке.

А я сидела и смотрела ему вслед глазами полных слез, чувствуя как в душе нестерпимо больно. Но я была сама виновата, и его ненависть ко мне вполне обоснованна. Вот только понимание своей вины и его права, нисколько не облегчало глухую боль, что расползалась в груди, сжимая горло безжалостными тисками.

Меня отвлекла Шая, которая аккуратно потянула меня за рукав рубашки, привлекая к себе внимание. Перевела на нее взгляд, чувствуя как по замерзшей коже лица, потекли горячие, обжигающие слезы. Кошка взволнованно посмотрела мне в лицо, осторожно и медленно приблизилась и лизнула. Затем отстранилась, что-то проворчала и вновь потянула за рукав, заставляя встать на ноги и последовать за ней в замок, где в башне меня уже ждала наполненная ванная с, до сих пор, горячей водой. Очередное проявление заботы хозяина замка меня доконало и я села на пол, содрогаясь в горьких рыданиях.

***

В мрачном замке посреди Запретного леса, мужчина методично пробивал одну из стен дальнего крыла, невзирая на полученные раны, которые продолжали кровоточить. Особенно беспокоила нанесенная обсидиановым клинком. Остальные две, не вызывали опасений. Если бы мужчина позволил себе отдохнуть, сейчас от сквозных ран не осталось бы и следа.

Вместо того, чтобы заняться обработкой ран, мужчина наносил себе новые, пытаясь справиться с бешенством и злостью.

Мужчину мучила мысль, что его гостья вновь его боится. Она и раньше боялась, и в первое время его это полностью устраивало. Но со временем он понял, что не хочет видеть страха в ее глазах, когда она находится в его присутствии. И, казалось, это получилось. Он даже чувствовал начинающееся расположение девушки к своей персоне.

Тогда она не знала, кто он. Он и не собирался ей открываться, опасаясь вполне логичной реакции человечки, на это откровение. Но ему пришлось. Как итог, она теперь боится его до судорог. И вряд ли что-то сможет это исправить.

Он не видел другого выхода, как распрощаться с ней. Так будет лучше. В привычной среде, с привычными людьми она быстро придет в норму, возможно иногда вспоминая о нем. С содроганием.

От подобной мысли мужчина сцепил челюсти, почти до скрипа и ударил вновь, вложив в удар всю его злость. Стена не выдержала и осыпалась крупной кладкой, которая прежде казалась неуязвимой.