«Расскажи, как твоя мама ушла из кино и театра».

— Я была подростком, толстым и застенчивым. В течение нескольких лет жизнь шла очень непросто. Отец в основном занимался хозяйством. У него не было знакомств, связей, работы. Когда дед исчез, он оказался без средств к существованию. Мама взяла бразды правления в свои руки — она была намного более зрелой, чем отец. Увезла нас в Лагуардию, подальше от Мадрида, к родителям, куда мы приезжали летом. Мать сделала все возможное, чтобы спасти от краха особняк в Лагуардии, который все еще числился как ее собственность. Она превратила его в отель. Спроси меня цену каждого цветочного горшка, и я отвечу: мы сами бережно скупали все это на протяжении многих лет. По вечерам после школы я подрабатывала репетитором, а по выходным подавала напитки, чтобы хоть как-то помочь матери. Я выросла буквально за два дня. До тех пор я училась чудовищно, но стоило мне взять себя в руки, как я подтянулась в учебе и сама заплатила за образование. Стала ответственным человеком в одночасье.

«Ты поменяла фамилию? Твоя мама сказала, что ее зовут Ньевес Диас де Сальватьерра. Кстати, я думал, ее имя Аурора Мистраль».

— Нет, это был сценический псевдоним. Что же касается моей первой фамилии, не хочу ничего о ней знать. Я сменила ее с разрешения родителей, когда мы приехали жить в Лагуардию, на курсах предуниверситетской подготовки. Я все еще была замкнутым подростком и скрывала, кто моя мать, чтобы меня не воспринимали как-то по-особенному, а главное, чтобы поскорее забыть тот ужас, который мы пережили из-за финансового скандала. А еще потому, что мы не хотели, чтобы его связывали с отелем.

«Тебя назвали в честь «Дома Бернарды Альбы»?» — написал я.

— У всех нас имеется свое прошлое, — ответила она с некоторой иронией.

«Твоя мать вела себя как героиня пьесы — все контролировала и всех подавляла?»

— Нет; она становилась такой, только когда выходила на сцену. Думаю, мама подражала моему деду — вот он-то точно был таков: не ставил ее в пару с актерами, игравшими роль первых любовников, заботился о добродетели, ненавидел скандалы… Просто смех, учитывая, какую жизнь вел сам дед и чем она закончилась. Думаю, он мечтал сохранить ее невинность и помешать замужеству: сделать из нее эдакую королеву-девственницу, подобную Елизавете Первой. Да, в этой пьесе мама тоже играла… Впервые она взбунтовалась, забеременев еще до свадьбы с отцом. Деду пришлось согласиться на женитьбу по залету. Как религиозный фанатик, он был против абортов, и ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.

«Значит, ты родилась по залету, — написал я и улыбнулся. У меня всегда была слабость к незаконнорожденным детям — их зачатие более естественное, чем у тех, кто родился после официальной церемонии. — Как твоему деду удалось в то время избежать скандала?»

— Это было в семидесятые. Мама исчезла со сцены и из прессы на два года. Никто не мог подсчитать срок, дата свадьбы не была объявлена. У деда было много друзей среди директоров тогдашних журналов. Когда мама снова появилась на сцене, известно было лишь то, что она замужем и у нее маленькая дочь. Я никогда не появлялась в журналах. Отчасти из-за деда, отчасти потому, что мама хотела защитить меня от вредоносного воздействия средств массовой информации и не желала портить мне жизнь. С другой стороны, отец моего отца не испытывал особой радости, показывая меня своим друзьям; он никогда не относился ко мне как к внучке, скорее как к досадному недоразумению. А я не понимала значения слова «дедушка», пока не увидела дедушек школьных подруг. Сначала меня поразила любовь, которую дедушки и внучки испытывают друг к другу; она казалась мне почти противоестественной. Я этого не понимала; в моем представлении семья — это только папа и мама, а дедушки — не близкие родственники, а чужаки.

«Мой дед дал бы тебе хороший подзатыльник, если б ты заявила такое в его присутствии».

В этот момент на телефон пришло сообщение, и я вернулся в реальный мир.

Альба сделала все возможное, чтобы я хотя бы на несколько минут отвлекся от того, что только что произошло у пруда Барбакана.

Это был «Ватсап»-чат нашей тусовки, и я очнулся.

«Кто-нибудь знает, где Хота? Мы договорились на 10.00, чтобы прогуляться до Арментии. Хота, ты дрыхнешь?» — писала Нерея.

Хота и Нерея познакомились в начале средней школы. Между ними полностью отсутствовало неразрешенное сексуальное напряжение, и их дружба длилась три десятилетия без каких-либо подводных камней — они были просто двумя людьми, которые очень ценили друг друга. Но Нерея, хозяйка киоска, стоявшего рядом с моим домом, была ходячим рупором, и я должен был остановить ее, прежде чем она перевернет всю Виторию с ног на голову.

«Унаи, вы, случайно, не договаривались где-то посидеть?»

«Нет, я же говорил, что в выходные я в Вильяверде. Нерея, я тебе позвоню…»

Затем я понял, что до сих пор не способен произнести четыре слога, составлявших простейшую фразу: «Хота умер». Мне пришлось с ненавистью к себе самому написать:

«Хота умер».

Секунду спустя позвонила Нерея — вероятно, она была так потрясена, что забыла о моей неспособности говорить.

Я нажал кнопку; что еще я мог сделать?

— Скажи мне, что это был редактор «Ватсапа», Унаи! Скажи, что ты ошибся, написав то, что написал, и твой палец нажал не на ту кнопку, — кричала она вне себя.

— Нерея, я… я… — Я даже не мог утешить подругу. Спасибо Нанчо, гори он в аду.

Альба пришла на помощь и вырвала мобильник у меня из рук.

— Добрый день, Нерея. Я — заместитель комиссара Альба Диас де Сальватьерра, старший помощник вашего друга Унаи. Мне очень жаль, но я подтверждаю: Хосе Хавьер Уэто действительно был найден без признаков жизни. Очень сожалею о вашей утрате, примите соболезнования от меня лично и от всего нашего подразделения. — Эти слова Альба произнесла спокойным, ровным голосом, как нас учили. Она мастерски владела искусством тактично сообщать плохие новости. — Мы говорили с его семьей, и, полагаю, скоро они оповестят вас относительно похорон. Будьте терпеливы, для них это трудные времена; иногда требуется несколько часов, чтобы среагировать и сделать хоть что-то. Следствие проходит в секретном режиме, поэтому прошу вас не распространять эту новость и не разглашать публично подробности, связанные с кончиной вашего друга.

Нерея что-то ответила, но я не расслышал.

— Поддержите друг друга — Унаи тоже потрясен. Большое спасибо, что выслушали меня в это трудное время.

Альба попрощалась с Нереей с бесконечным терпением и вернула мне мобильник.

Я поблагодарил ее взглядом. Подошел, обнял и сжал ее голову в ладонях. Я хотел, чтобы она была рядом, — я устал от расставаний.

Ей предстояло разрушить заклятие, что-то терзало ее, и ей нужно было выговориться.

— Нам нужно поговорить о том, что я видела у пруда Барбакана, Унаи.