Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вышло еще кое-что, неожиданное. Наяда — из тех, на кого мы с прародительницей сделали маяк, и едва я настроилась на соперницу, нащупав бреши и найдя слабые места в организме, как маяк вспыхнул ослепительно-синим, и по моему телу, от талии до кончиков пальцев поднялась волна силы. И ударила в ведьму сама, раньше меня. Темно-синяя вспышка — и Наяда, тонко ахнув, разжала руки, выпустила удавку, отшатнулась от парня и заискрила. Защитные амулеты, настроенные против страха и силы палача, сгорели вмиг, накрыли сухую фигуру пепельным плащом.
— Брось рюкзак и беги! Живо! — рявкнула я на растерявшегося парня.
И он рванул прочь, что характерно, на своих двоих — телепортироваться не рискнул. А значит, далеко не убежит. Я присела рядом с ведьмой:
— Поговорим, Жанна Александровна?
— Ничего… не знаю, — прошептала она сипло.
— Все вы так говорите. А как начинаешь проверять, то оказывается, что знаете много интересного и полезного, — возразила я, едва скрывая тревогу. Неведомое заклятье маяка убивало ведьму, каждую секунду высасывало из нее силы. — Сколько дней до выплеска? Точно?
И даже пытать не понадобилось.
— Три. Может… чуть больше. Ты… мертвец, — старая ведьма оскалилась судорожно. — Вера вернется. И конец… наблюдателям с их… системой, — и вытаращилась на меня полубезумно, где-то найдя силы на эмоциональное: — Она же вас спасет, дура! Не сопротивляйся! Прими судьбу! Она освободит палачей от договора!..
— И заставит подписать новый, на своих условиях, — возразила я резко. — С нас довольного и того, что есть. Кто еще в городе из ваших?
А она рассмеялась в ответ, тихо, страшно. Прощально
— До скорой встречи, палач. Найди Сфинкса. Прибей мразь. И Вера пощадит тебя — сохранит дух. Подыщет новое тело. Вернет силу. Сфинкс, палач. И орхидея. И…
И всё. Тело Наяды мумифицировалось с поразительной быстротой. Минута — и от живого человека остался лишь высохший остов. Я встала, на автомате обыскивая останки и находя амулет, заметая следы и переключаясь с болезненного на насущное. «И» — это инициалы или продолжение мысли?.. И, кстати, пацан-то далеко не удрал.
Подхватив рюкзак, я поспешила по его следам. Телепортироваться он не стал, не понимая, что за заклятье тормозило его прежде и предсказуемо боясь боли, а ходоки из начинающих прыгунов никудышные. «Если можно взлететь, зачем ползти?», — говаривал один мой знакомый. А потом работа научила, что и силы колдовские не бесконечны, и магических препятствий для прыгунов изобрели немало, и не до всего можно допрыгнуть или долететь. И иногда проще и безопаснее доползти. А этот… недоучка.
Я настигла его у ворот. Старые чугунные решетки влажно блестели в свете зеленых фонарей. В воздухе стыла холодая морось. На дождевых тучах качалась почти полная луна. Ветер метался по кладбищу, застревая в густых еловых ветвях, бился о решетчатую ограду, скрывался в дальних уголках парка, читая заупокойную. Парень, остановившись под фонарем и сутуло склонившись над сотовым, что-то писал.
— Ну, здравствуй, — сказала я негромко.
Он вздрогнул, стремительно обернувшись, а я улыбнулась:
— Здравствуй, мое «сердечко».
— Главное, когда мы встретим мага…
— Не пропалиться! — радостно поддержал мой сын.
— Да… — вздохнула я. — И ничего в Штирлице не выдаст советского разведчика,
кроме буденовки, парашюта и кирзовых сапог…
Тереза Тур «Империя Тигвердов. Невеста для бастарда»
Несмотря на высокий рост, ему было лет пятнадцать, не больше. С нервно-резкими движениями, курносый. Удлиненные темно-русые волосы, не будь мокрыми от дождя, торчали бы во все стороны. Одет во всё темное и местами грязное. Глаза светлые, неглупые, внимательные. Обреченные.
— Бабушке пишешь? — поинтересовалась я. — Или она твоя прабабушка? Зинаида Петровна Марченко, верно? Жажду лицезреть ее до невозможности, — и достала планшет, нашла нужное сообщение от мужа. — А ты — Ярослав. Телепортист. Почему у наблюдателей не числишься и не учишься? Кто твой наставник?
Он молчал, только сопел настороженно и испуганно.
— Неверная тактика, — осудила я. — Если палач идет на мировую, нужно соглашаться. Если и пока он в настроении. Знаешь, что травмы от одного палача другими целителями не лечатся? А телепортироваться в инвалидной коляске не так удобно, как без.
Позади нас раздался шорох, и знакомый голос бабы Зины тихо попросил:
— Перестань запугивать пацана. Отпусти его.
— О, — я оживилась, — наконец-то нашелся умный человек, желающий договориться мирно! Гуляй, парень. Но пока не перемещайся. Больно будет. И есть вероятность лишиться кое-чего важного по дороге. Руки или ноги. Или головы. Понял?
Понял. Попятился и был таков, только мелькнула за кованой оградой сутулая тень. Мы с ведьмой посмотрели друг на друга и одновременно сели. Рядом. На мокрую скамейку, огненной ведьмой высушенную. И с минуту молчали, собираясь с мыслями. Баба Зина, как я привычно называла ее про себя, заговаривать не спешила, и я на правах палача взяла инициативу в свои руки.
— Доброй ночи, Зинаида Петровна. Приятно познакомиться.
— Взаимно, Маргарита Владимировна, — подхватила она мой тон.
— А не спешите ли вы с выводами, уважаемая?
Ведьма вдруг ухмыльнулась. Сейчас она выглядела лет на сорок, и от прежнего облика остались только светло-сиреневая «химка» да внимательный взгляд. Да бесценная тридцатилетняя печенка. На чем бы она ни прилетела, выглядела баба Зина так, будто примчалась с бала… на корабль. Длинное черное платье с мелкими блестками по подолу и на рукавах, вечерний макияж, остроносые туфли на каблуках, ажурная фиолетовая шаль. Я запоздало вспомнила о собственном имидже и первый раз в жизни на него наплевала, оставшись в заляпанных и закатанных до колен джинсах, мокро-грязных кедах и распахнутой куртке.
— Как ты меня раскусила, а? — спросила она дружелюбно. Почти. — Где мы прокололись?
— Слишком молодой организм для пожилого образа. А как вы меня опознали? По страху?
Ведьмы — сестры по силе, внушала наставница, но когда мне встречалась ведьма в два-три раза старше, я не могла позволить себе неуважения.
— Нет, тебе до наставницы далеко, уж не обижайся, — ведьма излучала миролюбие и готовность общаться. — Маловата будешь. Да и внешность тебе плохо скрыли. Кажется, и форма носа другая, и цвет лица, и разрез глаз, и комплекция, но мелкие детали остались прежними. И опытный взгляд соберет из них нужную картинку.
Я кивнула, принимая ответ. Быстро подготовила переход к нужным вопросам, но баба Зина опередила, попросив:
— Отпусти парня. Сними заклятье, пока он не натворил чего-нибудь с перепугу.