– Ха-ха, это так смешно! Я только чтосказала «у вас»! Так быстро отвыкаешь от убожества! Вышла из самолета,огляделась и думаю: «Ну здравствуй, родная дыра!»

О время, время! Что ты делаешь с людьми? Взятьхоть эту женщину! Давно ли окончила она текстильный институт, давно ли жила усебя в Мытищах и ездила до «Комсомольской» в набитой электричке, где ей пыхтелив затылок и наступали на ноги? И вот она вам – европейская дама.

– Вообразите, – продолжалаЯна. – Я иду по аэропорту, в руке у меня огрызок яблока, и я не знаю, кудаего выбросить! Рядом ни одной урны! Ну не хамство, нет?

Так как вопрос этот, чисто риторический посути, обращен был все же к Эссиорху, он сказал:

– Можно просто в травку!

Яна улыбнулась шутке и, добавив в голостеплоты, проворковала:

– Да что же я все о себе да о себе? Ты-тосам как? Знаешь, Никитин, я все время собиралась тебе позвонить!

«Да уж, да уж. Так мы тебе и поверили!» –насмешливо подумал Эссиорх. Он готов был поспорить, что заметь Яна его простона тротуаре, ждущим, положим, маршрутки, а не на мотоцикле с Улитой, онапреспокойно проехала бы мимо.

– Слушай... У нас тут дело односрочное... – сказал он, вспоминая о ковре. – Если хочешь, поехалиснами.

– Нет, я не могу. Я не одна, я сОтто! – Яна беспокойно оглянулась в сторону желтой машины сшашечками. – Погоди, я пойду его приведу, а то таксист его облапошит. Унас же как завидят иностранца, каждый норовит ему руку в карман запустить. Тожемне – нашли дойную корову. Вместо того, чтобы самим работать, они...

Не докончив фразы, Яна метнулась к такси.Почти сразу она вернулась. Усатый грузный Отто, похожий на гибрид черепахи иморжа, послушно тащился за ней, поправляя в ухе слуховой аппарат. Он был вджинсах и просторном коричневом свитере.

– Знакомьтесь, это Отто! – счувством превосходства сказала Яна. – Отто, это Никитин!

– О-у! – сказал Отто, на мигподкручивая шкалу приветливости в сторону увеличения.

– Паша. Павел! – громко повторилаЯна, привыкшая, видно, к его глухоте.

– О-у, Павел! Очень ряд! – сказалОтто, крепко пожимая Эссиорху руку и косясь на Яну в ожидании дальнейших инструкций.

Не дождавшись таковых, Отто перевел взгляд наУлиту.

– А ви как поживай?

– Живу не тужу – сопли локтем невытираю! – бойко ответила та.

Глухой немец удивленно запыхтел в усы.Кажется, из всей присказки он понял только последнее слово.

– Витирать? О-у, да, тут гразно! Таксисткурить прамо в окно мотор и страхивал пепел прамо на дорог! – согласилсяон.

Эссиорх с Улитой невольно улыбнулись, Яна жепоспешила к Отто на выручку.

– У фирмы Отто круг интересов по всемумиру. Филиалы в Бразилии, в Индии и в других недоразвитых странах. Намприходится много путешествовать. Это ужасно: все время в разных местах, неуспеваешь привыкнуть к часовым поясам, – пожаловалась она.

Улита вздохнула.

– Сочувствую. Тяжело без своегоугла, – сказала она.

Яна вспыхнула, готовясь ответить, но тут Оттонанес ей удар в спину.

– Я недавно в России! Сейчас недавно,раньше биль давно, – тщательно пережевывая каждое слово, обратился он кУлите.

Голова ведьмы была на плече Эссиорха, поэтомуон не мог видеть, кокетничает она с немцем или нет, но Отто явно оживился. Егочерепашье лицо пришло в некоторое мимическое оживление, и он два раза моргнул.

– Отто, они знают. Не повторяйся! –крикнула ему на ухо Яна. Она заметно напряглась. Вероятно, для Отто сказатьпо-русски два предложения подряд было личным рекордом, демонстрирующим крайнююстепень оживления.

Но Отто, подогреваемого поощрительнымиулыбками Улиты, непросто было остановить. Черепаха определенно сорвалась споводка!

– Биль давно... два год эгоу, потом тригод эгоу. Тогда мы знакомиться с Яна! А ви любит путешествовать? –продолжал разболтавшийся Отто.

Эссиорха-НикитинауОн в расчет не брал. Видно,решил, что раз однажды увел у мотоциклиста Яну, то теперь так же отобьет иУлиту. Досаждая Яне, ведьма подарила Отто лучшую из своих улыбок.

– Путешествовать! Обожаю! У меня вообщеразносторонние вкусы. Например, я влюбляюсь как кошка с первого взгляда.Надеюсь, никого это не шокирует?

Она наконец выдвинулась из-за спины Эссиорха ивесьма недвусмысленно заигрывала с Отто, пуская в ход все свои ведьминскиечары.

– О-у, да! – сказал Отто. –О-у, да! Что ви делать сегодня вечером? Ми с Яна хотели отмечать наш приезд, иесли ви хотель...

– Я буду счастлива, котик! Только скажикогда и где! – промурлыкала Улита.

Яна опешила от такого наглого натиска. Теперь,когда Улита вела себя подобным образом, не замечать ее дальше было себе дороже.Черепаха по имени Отто рвалась в бой, как старая лошадь, услышавшая полковуютрубу. Сообразив, что дело нешуточное и еще немного и Улита напросится к ним вгости, а там, глядишь, Отто сменит одну русскую жену на другую, Яна забилатревогу. Она уже жалела, что вытащила своего муженька из такси. Запереть бы еготам, а то и в багажнике! Эссиорх сообразил, что и в Россию она с ним поехалалишь потому, что очень хорошо знала своих соотечественниц, таких же острозубыхдевиц из Мытищ, Красногорска и Реутова.

– Ладно, Никитин! Пока-пока! Мы оченьспешим. Очень была рада тебя увидеть. Пошли, Отто! – Подхватив под рукумлеющего немца, который все никак не мог оторвать глаз от Улиты, она насильнопогрузила его в ожидавшее такси.

– Куда ты катишься, Никитин? Ты с умасошел? Где твои глаза? – крикнула она Эссиорху на прощание, хлопаядверцей.

Желтая машина с шашечками сорвалась с места иумчалась, так взвизгнув резиной, словно таксиста кольнули шилом. В заднемстекле авто мелькнула приклеившаяся физиономия Отто. Улита помахала ему вслед,а потом, взглянув на Эссиорха, расхохоталась.

– Чего ты хохочешь? – спросилЭссиорх.

– Ты видел? Еще бы пять минут, и он уехалбы на такси со мной, – сказала ведьма.

– Да ну, грустно все... Здесь любой мужикс Запада становится казановой. Глазки зажмурь и выбирай. Ну скажи мне, этолюбовь? Расчет, причем гнусный и подлый! – сказал Эссиорх.