– Но каков твой род?

– Ты же знаешь. Мы уже все рассказали. Мы с Ормом – сыновья Сварткеля Снега, он был человеком Ингвара киевского, погиб с ним в одном сражении, когда на Ингвара с дружиной напали древляне, это было тринадцать лет назад. И не столько древляне там были виноваты, сколько люди Свенельда. Они изменили Ингвару и перешли к древлянским князьям под руку. Если бы не они, сами эти чащобы никогда бы Ингвара не одолели, и наш отец был бы жив. Понимаешь теперь, почему мы так не любим Свенельдовых сыновей?

Во время этой речи Вефрид пристально смотрела ему в глаза, призывая на помощь всю свою наблюдательность. Но так ничего и не поняла: поначалу она была уверена, что он лжет, сама не зная почему, но под конец это впечатление рассеялось, в его взгляде появилась твердая вера в свои слова. Так лгут они с Ормом или нет?

– А почему ты спрашиваешь? – Прищурившись, Коль взглянул ей в глаза, и его пристальный взгляд выражал подозрение. – Кто-то нам не верит? Твой отец? Он что-то подозревает? Клянусь Перуном – мы никому на ваших землях не причиним зла. Мы хорошего рода, и если Доля о нас не позабудет, разбогатеем и станем жить в чести.

– Но почему вы не хотите рассказать все как было, если никому не причинили зла?

– Что – как было?

– Почему вы пришли в такую даль от своего дома, почти с пустыми руками?

– Мы же рассказывали. Лихие люди на нас напали…

Ага. Лихие люди напали. И они, Орм и Коль, отделались потерей имущества, не получив даже пары синяков, хотя Коль – боец не из слабых, да и старший брат, надо думать, не хуже.

– И у вас не было при себе никакого оружия? Вы пустились в такой далекий путь без ничего?

– Да было у нас ору… – начал было Коль и осекся.

– И где же оно?

– Отняли. – Он отвернулся, будто стыдясь. – Мы спали. На спящих напали. И связали. Стыд какой. Не говори никому.

Вефрид покачала головой, не зная, что подумать. Напасть на спящих лихие люди, конечно, могли. Но почему тогда они отпустили пленников? Могли ведь в челядь продать. За Коля, молодого крепкого парня, немало серебра можно выручить, даже за Орма гривну-другую дадут.

– И как же вы освободились?

– Сбежали. На другую ночь.

– А где это было?

– Ну, дней за шесть или семь отсюда. – Коль явно начал злиться. – Я ваших мест не знаю. Чего ты допытываешься? Может, еще между двух костров меня посадишь?

Пристально и с досадой он смотрел на Вефрид, ожидая новых вопросов. Сама не зная почему, она все крепче верила в то, что мать права: они не говорят правды, и им есть что скрывать. Коль держится как человек общительный и веселый, но расспросы его злят и тревожат, и эта его лихость напускная. Орм же и вовсе сторонится людей и уклоняется от разговоров.

– Лучше оставь Перунову кость себе, – сказала Вефрид, не желая продолжать пустой разговор. – На зимнем лову она хорошо помогает, а вам ведь нужна удача… чтобы разбогатеть?

Коль поколебался: ему хотелось и получить залог удачи, и сделать подарок хозяйской дочери, чья милость могла пригодиться.

– Ну, давай так: она будет твоя, но на зиму ты мне ее одолжишь. А я за это поднесу тебе каждую десятую шкурку, какую добуду.

– Вот еще! – Вефрид приняла надменный вид. – Я не торгую удачей, и у меня достаточно мехов!

Таинственность, окружавшая братьев, бойкость и удаль Коля склоняли ее на его сторону, но этот разговор поколебал ее расположение. Коль, может, имел немалые достоинства, но искренности среди них не было. Он упорно что-то скрывал. И это что-то было таким важным, что он не открылся даже перед ней, хоть и пытался изо всех сил ей понравиться.

Повернувшись, Вефрид пошла прочь, к толпе возле котлов. Не оглядываясь, она не видела, идет ли за ней Коль, но продолжала чувствовать спиной его пристальный взгляд.

Глава 3

Гулянье вокруг котлов с мясом и бочонков с пивом продолжалось допоздна – видимирцы прощались с летом красным. Солнце давно село за озером, багряные его следы остыли и погасли, в темно-синее небесное море выехала на своей серебряной лодке луна. Лунный свет лежал на воде блистающим покровом, и не так страшно было думать о Змее, что затаился под камнем. На полянах вокруг Змеева камня не утихал шум: горели костры, где-то пели, где-то плясали, где-то мужики боролись. Эскиль Тень в кругу старших мужчин рассказывал про свои былые ратные походы: до того как он осел в Видимире, пережить ему пришлось немало, и даже право послушать от него самого об огнеметах Боспора Фракийского или битве под Гераклеей считалось почетным. С ним сидели оба сына, только женщины скрылись, когда стемнело. Ехать ночью в Видимирь было слишком далеко, и в шалаше их ждали пышные подстилки из свежего сена, одеяла из теплых шкур. Пусть пока и лето, а к рассвету не шутя замерзнуть можно.

Орм и Коль сидели у костра с молодцами и старшими отроками: здесь тоже пили, пуская рог по кругу, то рассказывали всякие байки, то спорили, то пели. В ожидании зимнего лова даже бились об заклад, кто больше куниц добудет.

Вдруг Коль ощутил, как сзади ему на плечо ласково, мягко ложится маленькая женская рука. Пробрал трепет волнения: на уме у него была Вефрид. Коль ломал голову: зачем она ему рассказывала про того сына конунга, что притворялся пастухом? Просто из любопытства допытывалась или намекала, что будь он хорошего рода, она могла бы… Родом-то он не хуже ее, да как бы не выдать лишнего… Или отец ее подослал вызнать побольше о чужаках? Тщеславные надежды боролись с осторожностью, и эта борьба терзала Коля. Идти вперед за удачей или пятиться?

Увидеть Вефрид еще раз этой ночью он не рассчитывал. Разве что утром, когда все проснутся и соберутся в обратный путь, но там уже не поговоришь толком. Медленно Коль обернулся, боясь спугнуть чудо, и увидел совершенно незнакомую девушку – небольшого роста, с длинной светлой косой и вздернутым носом, в красной праздничной поневе и белой вздевалке, довольно миленькую.

– Тебя госпожа видеть хочет! – шепнула девушка, наклонившись к самому его уху, и от тепла ее дыхания по телу пробежала дрожь.

– Какая госпожа? – Коль прикинулся удивленным, чтобы не выдать своих тайных помыслов.

– Ты знаешь какая. Та, кто тебе