На кости мы наткнулись совершенно случайно. Тропа вывела нас на заросшую подлеском полянку. Тоже не самое удобное для коней место, но здесь хотя бы можно было выпрямиться во весь рост. Когда у меня под ногой что-то хрустнуло, я в первый момент не обратил на это особого внимания. Подумаешь, на очередной сучок наступил. Но вниз все же посмотрел попристальнее, опасаясь попасть в щель между поваленными стволами или корягами. Сломать ногу в таких местах – раз плюнуть, лесу все равно, кто ты, последний из рабов или гордый Повелитель Тьмы. Однако под ногами оказалась не коряга и вообще не дерево. Покрытые клочками полуистлевшей одежды и полускрытые в лесной растительности, передо мной белели кости, явно принадлежащие разумному существу. Судя по их толщине и размерам, скорее всего, здесь остался лежать какой-то невезучий гном. Рядом с останками валялся плетеный короб. Большой и некогда крепкий, сейчас он лежал на боку и так зарос мхом, что больше напоминал останки трухлявого пня, чем изделие, вышедшее из умелых рук подгорного мастера. Внутри короба виднелись какие-то непонятные штуки, когда-то составлявшие имущество погибшего гнома. Возможно, что среди гнили и плесени могло найтись что-то, еще пригодное в дело. Но я не стал копаться в гнилом коробе. Лишь наскоро расковырял ножом мягкую лесную землю и сгреб туда останки, присыпав их землей. Могилка вышла так себе, но под тонким слоем почвы здесь лежал сплошной камень. Десяток длиннобородых высекли бы в таком королевскую гробницу для умершего сородича, но гномов с нами не было. Так что прости, борода, но это все, что могу. Кто умеет, пусть сделает лучше. Затем мы двинулись дальше. Я шел и размышлял, что за трагедия здесь разыгралась. Гном, похоже, странствовал по этим горам в одиночку. Короб выдавал в нем вольного старателя, ведущего поиски на свой страх и риск. Таких странствующих гномов можно встретить во всех землях, далеко от торных дорог и торговых путей. Ходят везде, рубят породу, копают шурфы, закладывают небольшие рудники и всюду суют свои хитрые носы в поисках добычи. В первую очередь гномов интересовало самородное золото, встречавшееся и в здешних горах, и особенно в речных наносах. Но годились и серебряная руда, месторождение меди или поделочный камень. А если находка того стоила, к ней можно было вернуться на разработку уже целой артелью. Бывало, на месте таких вот случайных находок возникали поселки, а то и целые города. Но бывало и по-другому. Сколько таких безвестных путников сгинуло в горах и лесах, не смогли бы подсчитать даже самые мудрые из гномьих старейшин. Гибли от болезней, лесных пожаров и наводнений, нападений хищников или разбойников. А еще от рук таких же бродяг, среди которых попадались хищники пострашней любого зверя. К чести гномов, довольно редко, но все же попадались. Черепа я не нашел, хотя его могли утащить и падальщики. Но никакой зверь не тронул бы старательский инструмент. Нож мог затеряться среди травы, но топора с киркой рядом с костями тоже не было, уж их я бы заметил. Похоже, кто-то их унес. Кто-то, кому мог пригодиться добротный инструмент гномьей работы. Инструмент унес, а тело так и не закопал, бросил. Тоже, видать, падальщик. Правильно говорят, что самый страшный зверь в глухом лесу – двуногий. Впрочем, одинокий старатель-мародер нам с Урр не опасен. Если, конечно, мы оба крепко не заснем у костерка. Тогда можно и не проснуться. Но гном погиб давно и вероятность наткнуться на его убийцу ничтожна. А вот куда подевались орки, пытавшиеся нас догнать, мне было гораздо интереснее.

Но вокруг не было ни малейших признаков опасности, и мы продолжали движение. Похоже, что зеленокожие все же потеряли нас в здешнем лабиринте. Это было бы замечательно. Но главное, я видел, что горы становятся все ниже, а проходы между ними – все шире. Лес редел, распадаясь на отдельные перелески. Идти было все легче, и вскоре я снова, к неудовольствию своего мерина, влез в седло. Ничего, шагай, притворщик, скоро отдохнешь. Мы явно приближались к границе горной цепи, за которой лежали Пустоши. Наш длинный путь понемногу подходил к завершению.

Верхом по горным лугам мы продвигались заметно быстрее, чем идя пешком по звериным тропам с лошадьми в поводу. Однако миновать горы окончательно нам в этот день не удалось. Солнце начинало закатываться за горные хребты на западе, пора было думать о ночлеге. Мы выбрали небольшую лощинку, вход в которую прикрывало несколько молодых деревьев. Завели лошадей, распрягли и привязали их. Начинались короткие сумерки. Уже взошедшая полупрозрачная луна и ясное небо, в котором виднелись первые звезды, обещали холодную ночь. Но мы с Урр решили пересидеть ее без костра. Сухих валежин мы не нашли, а сложить костер из молодых, еще полных сока деревьев означало выдать себя густым столбом дыма. И чьи глаза его заметят, неизвестно. Так что, перекусив, мы просто легли, снова прижавшись друг к другу для тепла.

Отблески заката давно догорели, ночь вступила в свои права. Луна засияла над нашими головами, словно волшебная гномья секира, пролив на землю бледный свет, перечерченный удивительно резкими и четкими тенями. Уже сильно за полночь я услышал, как затопали, зафыркали встревоженные лошади. Прислушался, но ничего подозрительного не услышал. По ставшему внезапно бесшумным дыханию Урр я понял, что она тоже не спит и прислушивается. Но все вокруг было тихо, да и лошади вроде начали успокаиваться. Похоже, вокруг нашей стоянки опять бродил какой-то зверь. Пусть бродит, не медведь, и ладно.

Ночь шла к завершению, но становилось все холоднее и холоднее. Даже наши верные плащи уже не спасали. Урр долго ворочалась под своим плащом, но холод был такой, что проняло и привычную ко всему степнячку. Она встала, подобрала саблю и прицепила ее к поясу. Махнула несколько раз руками, согреваясь. Затем вытащила из седельной сумки небольшой топорик и свалила молодую сосенку, росшую на склоне. Сноровисто разрубив ее на несколько кусков, Урр собрала деревяшки и двинулась вверх вдоль лощины.

– Холодно, – объяснила она, заметив в свете луны, как я приподнял голову. – Пойду разведу костер между тех двух камней. Со стороны никто не заметит, а мы наконец согреемся.

– Каких камней? – Я лениво повернулся, чтобы взглянуть на лощину. Когда мы становились лагерем, никаких камней я вроде бы не заметил.

На склоне, на фоне звездного неба, действительно темнели две крупные глыбы. Да, странно, что мы сразу не встали там, была бы прекрасная защита от ветра. Да и костер из-за них никто не увидит, Урр права… Я еще лениво додумывал эту мысль, но внезапно меня обдало холодом. Этих камней не было, когда мы въезжали в лощину! Не было, потому что тогда бы мы их сразу заметили. Я вскочил, нашаривая рукоятку меча. Но в этот момент глыбы тоже задвигались. В темноте блеснули тусклым белесым светом круглые глаза с точками зрачков. Как у совы, только гораздо больше. «Камни», уже не таясь, распрямились и превратились в две огромные безобразные фигуры, размахивающие здоровенными дубинами. Пахнуло мерзким запахом тухлятины. Тролли, будьте вы прокляты! Причем сразу двое, что уже совсем плохо.

– Урр, назад! – заорал я, кидаясь к орчанке. Но уродливые твари двигались с проворством, которого от них трудно было ожидать. Урр только и успела, что выронить дрова, когда первый из троллей выпустил дубину и схватил орчанку своими лапами, толщиной и видом напоминавшими скрученные древесные стволы, кое-где покрытые лишайниками.