ЭЛМС (залазит в БТР – сопровождающему, немного стесняясь): Э-э… Знаете, после полета оно как-то дискомфортно (касается волос). Их бы постричь… Так тут же негде…

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ: Да без проблем! В Чернобыле есть парикмахерская!

Под крыльцом парикмахерской в Чернобыле топчется злой сопровождающий. Сердито отбрасывает окурок в сторону – на изрядную кучу таких же.

ЕГО НАПАРНИК (подходит): Ну?

СОПРОВОЖДАЮЩИЙ (яростно): Что «ну»? Русалка чертова! Приворожила! (С отчаянной веселостью.) Он теперь, видите ли, не хочет из Чернобыля ехать! Что нам, тут теперь оставаться?

Сергей спит на белоснежной подушке. Усмехнувшись чему-то хорошему, просыпается. Смотрит на часы – 6.00.

СЕРГЕЙ (весело сам себе командует): Р-р-рота – падйом!

Потягивается сладко – это не военный лагерь!

Рядом сразу возникает… медик!

МЕДИК: Молодой человек, вы проспали 36 часов.

СЕРГЕЙ: Не может быть!

МЕДИК: Что вы пили?

СЕРГЕЙ (удивленно): Ничего.

МЕДИК (с интересом): Хм. А что кололи?

СЕРГЕЙ (еще более удивленно): Тоже ничего.

МЕДИК (оглядывая его, уверенно): Ну, дихлофосом вы не дышали… Мне просто профессионально интересно. Такого сна, как у вас, я еще никогда не видел…

СЕРГЕЙ: Ну, теперь увидели. Отлично выспался! (Отбрасывает одеяло, встает, оглядывается.) Э, а где это я?

За спиной у медика стоит милиционер: невысокий плотный брюнет, сверхаккуратно причесанный – волосок к волоску.

МИЛИЦИОНЕР (с ударением): Вы не «выспались». Вы проспались, молодой человек…

Сергей обводит взглядом помещение, в котором на белоснежных постелях покоятся всклокоченные лица мужского пола…

СЕРГЕЙ: Да я трезв как стеклышко!

МИЛИЦИОНЕР: Еще бы! Полтора дня сна!

МЕДИК: Относительной трезвости – мы это здесь от каждого слышим.

СЕРГЕЙ: Да я не пил совсем! Какие 36 часов сна! Я только что прилег… (Осекается, растерянно.) Где? (Пытается вспомнить.) Где ж я прилег? Ну, не важно… Я третий день как из Чернобыля! Письма разносил, помылся вода наконец пошла, потом вышел… Куда ж я вышел? Только расслабился…

МЕДИК: М-м… Как медик, я б вам не советовал расслабляться таким образом… До потери памяти.

МИЛИЦИОНЕР: Гражданин, мы сейчас оформим протокол, вы заплатите за обслуживание – и вы свободны.

СЕРГЕЙ: Какое обслуживание? Какой протокол?

МИЛИЦИОНЕР (кивает гордо на белоснежное покрывало, на медика, на себя): Комплексный сервис! Полтора суток… Наше учреждение на самоокупаемости, вы же знаете…

СЕРГЕЙ: Какой вытрезвитель? Я вообще не пил!

Лохматые лица на кроватях рядом попросыпались: «И я! И я! И я тоже не пил!»

МИЛИЦИОНЕР (лицам): А ну цыц! (Те вмиг стихают.)

СЕРГЕЙ: Спокойно. Сейчас разберемся. Только дайте в туалет сходить. Куда?

МИЛИЦИОНЕР (кивает головой): По коридору, первая дверь направо.

Врач и милиционер смотрят вслед Сергею.

МЕДИК: Сколько работаю – такого похмелья не видел. Что же он принимал? Просто интересно… А доза?

СЕРГЕЙ (поворачивает голову, с гордостью победителя): Доза – 25 рентген!

МИЛИЦИОНЕР: Нахватался… Так это он и нас облучает!

МЕДИК (не слушает): И чтобы так водило…

МИЛИЦИОНЕР: Всем им капец!

МЕДИК (думает о своем): Да непохоже…

МИЛИЦИОНЕР (озабоченно): А что он там затих?

МЕДИК: Только не на моем дежурстве!

Милиционер быстро идет по коридору, энергично сжимая в руке черный резиновый бублик-эспандер – заходит в туалет… Опрометью выскакивает.

МИЛИЦИОНЕР: Он спит!!

На этикетке надпись: «Радий хлорид». Над ней – изображение желто-черных «лопастей вентилятора» (знак «РАДИОАКТИВНОСТЬ!»), под ней – «череп и кости» («ЯД!»).

Все это богатство информации находится на маленькой пробирке с прозрачным раствором.

Рядом – точно такая же пробирка.

На фоне больших светлых окон лаборатории двое ученых берут в руки пробирки с наклейками «ЯД» и «РАДИОАКТИВНОСТЬ», поднимают их перед собой:

– Sante![32]

– Да! «За здоровье!»

– …будущих поколений!

Улыбаются. Чокаются пробирками. Пьют. Кривятся.

– Горькое…

– НАУКА ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ.

– ЖРЕЦОВ…

– Ну, тогда уж «питцов»… Давай, до дна!

– За чистоту эксперимента! До дна!

– Cheers! «Взвеселимся», как говорят англичане!

Допивают содержимое пробирок.

Это исследователи Шлундт и Фаила повторяют опыт Сейла.

…Обычный детский ночной горшок. Что в нем необычно, так это желто-черный знак «РАДИОАКТИВНОСТЬ!» на его боку. И еще то, что стоит он на невысокой подставке-табуретке, обтянутой толстым полиэтиленом. Иначе бородатому дяде-ученому, который сидит на нем, было б просто невозможно пользоваться горшком по назначению.

В лабораторном журнале, в разграфленной таблице, заполняются колонки – дата, время, вес выделенного кала…

…Другой исследователь мочится в колбу.

В лабораторном журнале фиксируется дата, время, объем выделенной мочи.

Стеклянной пипеткой с резиновой грушей наверху отбирают из колбы пробу…

В специальных печках испаряют одну пробу, высушивают другую…

Помещают пробы в массивные металлические цилиндры, от которых идут разноцветные провода. Закрывают толстые дверки.

Идет подсчет «импульсов» – числа радиоактивных распадов в пробах, помещенных в цилиндры-счетчики.

В журнале заполняют графы «Радиоактивность проб».

Соответствующие числа перемножают на общий объем мочи и вес кала. Эти цифры суммируют и вносят в следующую колонку – «Выведенная радиоактивность».