Отнимают это число от того количества, которое они выпили, записывают в «Радиоактивность, оставшаяся в организме».

По данным из лабораторного журнала строят график, показывающий, как изменяется количество радиации в организме со временем. На нем появляются точки – последовательно, одна за другой – на все меньшей и меньшей высоте: содержание радиации в организме уменьшается…

Анализируются новые и новые пробы… Растут, удлиняются столбики чисел в лабораторном журнале.

Вслед за точками продвигается сглаживающая их линия: сначала она снижается круто, потом все более и более полого…

ЗА ЧЕТВЕРО СУТОК ОРГАНИЗМ ВЫВЕЛ 91# РАДИЯ. ИССЛЕДОВАТЕЛИ ПЕРЕНЕСЛИ ЛУЧЕВУЮ БОЛЕЗНЬ В ЛЕГКОЙ ФОРМЕ.

«Вот тут сидели с вами ребята, – смеются две хорошенькие официантки, – вертолетчики-чернобыльцы. Под два метра. Бряцали медалями. Они для президиумов хороши, но не для постели».

Светлана Алексиевич. Чернобыльськая молитва

Сергей спит на застиранной серой убогой подушке.

Такие же убогие простыни и все остальное. Обшарпанные металлические кровати.

Возле кровати – врач. Он в белом халате, ниже среднего роста, пухленький, лысоватый, кудряшки темных волос.

ВРАЧ (заботливо склоняется): Вы какие лекарства любите?

СЕРГЕЙ (возмущенно): Я не люблю лекарств! И не колюсь… Не нюхаю клей и дихлофос! Я не наркоман и не алкоголик! И вообще почти не пью!

ВРАЧ (записывает, успокаивает): Вы не нервничайте… Тут будет кому вас колоть. И пить вы у нас будете. Что пропишем. Мы вас поставим на ноги… На что жалуетесь?

СЕРГЕЙ: Я? Ни на что. (Настороженно оглядывается вокруг, на кроватях рядом – еще несколько человек.)

ВРАЧ: Ну, я хотел сказать – вас что-то беспокоит?

СЕРГЕЙ: Да… Где я?

ВРАЧ: Ну, это уже нечто… (Записывает в карточку; говорит, как ребенку.) Это – лечебное заведение…

СЕРГЕЙ (настороженно): А где… хм… милиционер? (Заглядывает врачу за спину.)

ВРАЧ (с достоинством): Вы – в специализированном научно-лечебном учреждении. У нас – новейшее оборудование и мощнейшие препараты.

СЕРГЕЙ: Ну попал! Лучше б милиция…

ВРАЧ (тормошит Сергея): Что у вас болит?

СЕРГЕЙ: Зубы. (Опять засыпает.)

В двери палаты заглядывает Котко.

Врач мигом отворачивает от него голову.

КОТКО: О-о, доктор, вы здесь! (Врач стискивает зубы.) Я вас по всему корпусу ищу… А вы в моей палате!

ВРАЧ (стонет, как от зубной боли): О-о-о…

Сергей от стона просыпается, озабоченно смотрит на врача.

ВРАЧ (Сергею, по-деловому): Зубная боль какая? (Сергей непонимающе смотрит на врача.) Ну, стреляет, колет, ноет? Периодически – или постоянно?

КОТКО (приблизился к врачу, шепотом): Врач, скажите… Только честно. Неужели я… умру?

ВРАЧ: Конечно! Как все!

КОТКО: А может, как-то решим этот вопрос?

ВРАЧ: О-о-о…

СЕРГЕЙ: Ноет. Постоянно.

ВРАЧ (обрадованно записывает): А какой?

СЕРГЕЙ (удивленно): Все зубы ноют…

ВРАЧ: Все! (Шпателем сочно обстукивает зубы.) Больно?

СЕРГЕЙ: Нет.

ВРАЧ (записывает): Вроде все в порядке. Может, гайморит? Надо снимок сделать… Флюорография ничего не покажет… Рентгена не боишься?

СЕРГЕЙ: Рентген туда – рентген сюда…

Рентгенкабинет.

ТОЛСТАЯ ТЕТКА-РЕНТГЕНОЛОГ: Ну, надевай вот это, сынок… (Обвязывает Сергею вокруг пояса нечто вроде массивной юбки: два клеенчатых фартука – один спереди, один сзади, – в их плотную материю зашиты тяжелые пластины свинца. Сергей начинает хихикать.) Ты же еще молодой… Садись. Зачем вам молодым это лишнее облучение… (Надевает ему на грудь и спину такую же защитную конструкцию. Завязывает узел на плече. Сергей прыскает.) Ты што, дурной? Щекотки боишься?

СЕРГЕЙ (уже неудержимо хохочет): Мне… СМЕШНО…

РЕНТГЕНОЛОГ: Да что тут смешного? В рентгенкабинете еще никто у меня смехом не заливался!

СЕРГЕЙ: А мне… смешно…

Дверцы кабинки рентгеновского аппарата закрываются.

РЕНТГЕНОЛОГ (командует из-за пульта, стоящего в углу за свинцовой перегородкой): Да перестань смеяться, ну! Я снимок не могу сделать. Перестань! Замри! Задержите дыхание… Не дышите!.. Да замри!

…Сергей сбрасывает защитные фартуки на деревянную кушетку – в них глухо гремит свинец… Примерно как в «кольчуге», которую Сергей недавно сбрасывал с себя после работы на крыше…

СЕРГЕЙ (хохочет, аж стонет, вытирает слезы): «Зачем вам, молодым, это лишнее облучение…» Нет, я не могу! Умру от смеха!

В кабинете врача.

СЕРГЕЙ (неудержимо смеется, отдавая снимок): Прошу прощения… (Переводит дыхание.) Ой-й-й… Потом объясню… (Опять взрыв хохота.)

Врач, не обращая на это никакого внимания, спокойно прикладывает снимок к большому светлому окну и рассматривает его. Темное фото черепа на фоне светлого окна. Неудержимый хохот владельца черепа.

ВРАЧ: Воспаления нет. Это у тебя нервы. В последнее время сильно нервничать не приходилось?

СЕРГЕЙ (неожиданно прерывает смех): А вы как думаете, доктор?

И вдруг врач начинает хохотать! Хохочет, как сумасшедший.

ВРАЧ: Н-не… Н-н-нервничать… (Взрыв хохота.) Н-не при… не при… не приходилось… (Хохочет.) Да тут ка… каждый день…

Сергей – серьезно и холодно – наблюдает за врачом, заливающимся смехом…

ВРАЧ (всхлипывает и, хохоча, выписывает бумажку): Вам нужно… Вам… нужно… (Переводит дыхание.) Нет, вам очень нужно… Вам очень нужно к психиатру! (Подает Сергею бумажку. Продолжает заливаться смехом.)

Белокурая дама – врач-психиатр – сидит в полумраке за настольной лампой. Освещены только ее пухлые руки: они сцеплены между собой; врач энергично, нервно крутит большие пальцы друг вокруг друга…

Лампа светит Сергею в лицо. Как на допросе.

СЕРГЕЙ (заканчивает свой рассказ): И так все время… И днем и ночью, как лава раскаленная в голове… (Говорит искренне, сбиваясь – и видит не лампу, не белый халат врача, а зону, АЭС, цифры, цифры, цифры – до тошноты!) Все время эти столбики уровней радиации перед глазами… А люди в селах! Около магазина в селе читают письмо: «А как там цёця Лена, живая она или нець?» А тетя Лена стоит тут же рядом… Просит: «Померяйте мне щитовидку…» А что я могу со своим прибором сделать? Ничего… А выселенные села?..